Мы сидели за своим столом и мирно наслаждались хорошей едой и неплохим вином. Вообще-то еда мало отличается от той, что мы сами готовим на костре, но вино неожиданно оказалось очень приятным.

В таверну вошла женщина, что сразу же вызвало некоторое оживление в зале. Нашу даму, ессно, заметили еще раньше, но она с тремя мордоворотами и монахом, здесь ловить нечего, а вот эта одна, что значит, может стать легкой добычей. Женщина, путешествующая в одиночку, автоматически заносится в разряд доступных. Не столько потому, что так оно и есть, а чтобы как-то оправдать свои мысли и действия. Все мы, глядя на женщин, нередко проигрываем в уме сцены, что бы мы с ними сделали, но когда с ними сопровождающие, на этом все и заканчивается, но когда вот так одна…

Женщина пошла между столами по направлению к кухне. Мужчины поворачивались, кто-то шлепнул ее по заднице, другой попытался сграбастать и усадить на колени, но она увернулась. Возле камина сушил сапоги дородный рыцарь в хорошем панцире, хотя и чересчур легком для боев, обернулся в ее сторону.

— Эй, — воззвал он, — если ты ищешь защиты…

Она живо обернулась, кивнула.

— Н-нет, сэр. Я просто оторвалась от своих… и сейчас хотела бы найти работу на несколько дней, чтобы не затруднять благородных рыцарей опекой одинокой леди…

Кто-то хмыкнул, выражая недоверие словам «леди», мол, настоящие мадамы не входят в такие таверны, да еще в одиночку, а рыцарь у камина произнес внушительно:

— И все-таки я не советую вам пренебрегать моим покровительством. Разве не видите, здесь такие грубые люди…

— Нет-нет, — сказала она уже решительнее. — Спасибо.

— «Спасибо» — это да или нет?

— Я же сказала «нет», — повторила она все тем же голосом, не робким, но и стараясь не сердить этого большого и явно влиятельного человека. — Спасибо, сэр, за доброту.

Из кухни показался приземистый мужчина, раскрасневшееся лицо лоснилось от пота. Коротко взглянул на женщину.

— Да, юная леди?

Она сказала быстро:

— Я… отстала от своих… Мне нужно несколько дней, чтобы дождаться, когда меня отыщут. Если у вас найдется для меня работа, я не буду в обузу. И могла бы работать за комнату и еду…

Рыцарь прервал громовым голосом:

— Юная леди, я же сказал: у вас уже есть работа! Я беру вас.

Она оглянулась, заколебалась, словно хотела спросить, что у него за работа, но все же сообразила, покраснела и покачала головой.

— Нет-нет, сэр. Я приличная девушка, просто я оказалась в такой ситуации…

— Вот и хорошо, — прервал он нетерпеливо. — Я помогу выйти тебе из этой ситуации. А пока отправляйся наверх, там в самой большой комнате неразобранная постель. Разбери ее и постарайся согреть до моего прихода.

В зале послышались смешки, женщина покраснела, беспомощно огляделась по сторонам. Хозяин открыл и закрыл рот, посмотрел на рыцаря опасливо и отступил, разводя руками.

— А она хороша, — сказал один громко. — Люблю таких вот хрупких…

— Да ты что? Там же взять не за что!

— Найду. К тому же с такой сразу чувствуешь себя мужчиной. А с твоей Долорес — это что на буйвола залезть…

— Ты про Долорес заткни пасть, дурак!

— Да я ничего, мы же про эту говорим…

Рыцарь снял ногу с каминной решетки, шагнул к девушке, разводя руки.

— Женщина, — голос его звучал уже не просто нетерпеливо, а с быстро вскипающим гневом, — я не привык, чтобы мне перечили.

Она быстро отступила, испуганно оглянулась, там дальше столы с гуляками, что смотрят заинтересованно, рыцарь надвигался, она отступила еще на шажок.

— Оставьте меня! — вскрикнула она с мольбой. — Я порядочная девушка!

— Это наш хозяин исправит быстро, — проговорил один за столом.

Ненавижу вмешиваться, я не затычка в каждой бочке, не люблю ссоры и скандалы, всегда предпочитаю, чтобы кто-то поднялся и проявил себя героем, но когда никто не встает, а женщину обижают на моих глазах, то…

Я сказал громко, не вставая из-за стола:

— Эх, благородный сэр! Оставь девушку в покое.

Он сделал еще шаг, почти ухватил девушку в объятия, тут до него дошло, что кто-то осмелился бросить ему вызов, в безмерном удивлении развернулся в мою сторону.

— Это кто там подал голос…

Я сказал громче:

— Сэр Ричард Длинные Руки, если тебе это что-то говорит. Ричард де ля Амальфи.

Он продолжал смотреть все так же тупо. Я подосадовал, что новости распространяются так медленно, все мои соседи уже знали о моей мощи и не рискнули бы связываться по таким пустякам, как эта случайная женщина.

— И что же, — прорычал он наконец, — ты осмеливаешься бросить вызов мне?.. Сэру Альбрехту де Вильи?

Я покачал головой:

— Никому не желаю бросать вызов. Я — человек мирный. Однако благородный рыцарь никогда не обидит даму. Он взревел:

— Даму? Где ты, дурак, видишь даму?

В зале замерли. Женщина дрожала и смотрела на меня большими испуганными глазами.

Тяжело вздохнув, я поднялся во весь рост, сразу оказавшись если не выше этого Альбрехта, то по крайней мере вровень. Не глядя на него, обратился к хозяину:

— Хороший обед для леди. И еще вина… для нас. Леди сядет с нами.

Перенеся ноги через лавку, я шагнул в сторону опешившего Альбрехта. За его спиной со всех сторон начали вскакивать люди, кто-то схватился за рукоять ножа. Я быстро окинул их взглядом. Человек восемь, не меньше, а вон еще трое с той стороны стола, по их виду заметно, что они его люди.

— Слушайте, сэр Альбрехт, — сказал я мягко. — Мы все устали, раздражены. Не будем спорить по пустякам. Если вам захочется помериться со мной воинским мастерством, то я еду на рыцарский турнир в Каталаун… Похоже, вы тоже туда направляетесь…

Один из людей за спиной Альбрехта сказал предостерегающе:

— Сэр Альбрехт — самый сильный рыцарь в этих землях!

Сколько можно, подумал я тоскливо, на каждой улице свой герой, в каждой деревне есть лучший кулачный боец, в каждом городе кто-то сильнее всех…

— «Эти земли», — ответил я так же кротко, но уже закипая, — не больше участка за моим хлевом.

Альбрехт побагровел, ухватился за рукоять меча. Он уже обнажил его, когда я сделал быстрый шаг вперед и ударил в этот надменно выдвинутый подбородок. Это мухачи могут лупить друг друга часами, а удачный удар тяжеловеса сразу отправляет в нокаут: Альбрехт вздрогнул, пальцы разжались, меч со звоном звякнул о пол, а за ним рухнул и сам рыцарь. Столы подпрыгнули, будто обрушилась каменная колонна.

Острая боль обожгла пальцы, и тут же все прошло, на костяшках быстро исчезла даже краснота. Наверное, даже возжелай я сохранить раны, трусливый организм не допустит такого надругательства и в первую очередь залечивает себя, любимого, а уж потом остальных.