— Почему? — Абрамов посмотрел на него удивлённо.

— Потому что сейчас собственными руками готовим вакансию для офицеров, или старших агентов, таких, какими мы с ним станем, когда выпустимся. Как бы нам не выпала честь, возглавить местный филиал Службы Безопасности сразу после выпуска.

— А, я понял, ваше сиятельство, вы так шутите, — Абрамов хлопнул себя по лбу.

— Угу, я вообще такой шутник, — мрачно ответил Мамбов и безошибочно направился в сторону кабинета.

Все подобные дома были однотипны, заблудиться в них было проблематично. К тому же Мамбов долго изучал бумаги покойного Нечаева и пришёл к выводу, что Сорокин любит в делах соблюдать особую педантичность. И компенсировал он её исключительно игрой. Играл при этом он редко, но всегда на крупные суммы. Выигрывал гораздо чаще, чем проигрывал.

Везло ли ему, или он просто был нечист на руку, этого агентам выяснить не удалось. Возможно, получится выяснить у Жени, который сейчас как раз должен подъезжать к игровому дому, чтобы отвлекать Сорокина всё то время, которое понадобится ему, чтобы найти необходимые улики. Но это при условии, что все они хранятся в этом доме.

Кабинет оказался именно там, где и планировал его найти Мамбов. Отправив Абрамова на всякий случай перетрясти библиотеку и спальню, Олег приступил к обыску.

Спустя три часа он понял, что терпит фиаско. Ничего похожего на компромат не находилось. Судя по содержимому стола, и даже сейфа, в доме проживал кристально честный человек. Сейф, кстати, открыл Абрамов, потратив на это не слишком много времени. Тем более что, никаких магических замков и защитных контуров на сейфе не стояло.

— Неужели мы все, включая Нечаева, ошиблись? Пойти ещё раз расспросить тех бандитов, которые нас чуть местным тварям не скормили? Только теперь уже в жёсткой форме? — Рассуждал Мамбов, садясь за стол в кресло. Откинувшись на спинку, он внимательно осмотрел комнату, чтобы понять, не пропустил ли чего-нибудь при осмотре.

Его взгляд упал на стол, за которым он сидел. Что-то привлекло его внимание, но он никак не мог понять, что именно. Проведя по столешнице рукой, Олег пошевелил ногой под столом, и тут его осенило. Толщина крышки на первый взгляд была не слишком большой, вот только чуть глубже, его ногам что-то мешало.

Недолго думая, Мамбов полез под стол. Так и есть, потайной ящик. Опять-таки не защищённый никакими даже простейшими заклинаниями. Но это понятно, он просто не хотел привлекать тем самым к столу внимание.

Вытащив из ящика все находящиеся в нём бумаги, Мамбов приступил к их изучению. Через полчаса он бросил очередной документ на стол.

— Вот теперь я верю, что он столь скрупулёзен, как его описывал Нечаев, — сказал Олег вслух. — Это надо быть настолько мелочным, чтобы хранить счёт за чашку кофе, которую купил Жукову, когда тот на него работал.

Дверь в кабинет открылась и заглянул Абрамов.

— Время, ваше сиятельство. Нам лучше уйти отсюда. Скоро слуги вернутся. Будет неловко, если нас здесь обнаружат. — Сказал он Мамбову.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Олег, вставая и тщательно собирая все бумаги в папку, которую вытащил из обычного ящика стола. Даже злополучный чек упаковал.

— Нет, в спальне и библиотеке он точно ничего не хранил, — Вася покачал головой.

— Зато я нашёл. Сорокину точно хватит. Да тут и других может зацепить, прилично так. — Перехватив папку, Мамбов направился к выходу. — Пошли. Рысева из-за стола вытаскивать и Сорокина арестовывать. А то ещё сбежит, гад, пока кто-нибудь от Медведева приедет.

***

— Вскрываемся, — Леднёв в очередной раз покосился на меня. Когда он попытался мне подыграть во второй партии, я её слил. Рано, Гриша, слишком рано. Учиться тебе ещё и учиться, как оказалось.

— Оу-у-у, — я бросил карты лицом вверх на стол. — Да, что-то мне сегодня не везёт.

— Ну, ко-о-о-тик, ну что же ты, — капризно надув губки протянула Маша.

— Ничего, — добродушно протянул Русаков, одобрительно поглядывая на Машу, которая столько часов простояла за спинкой моего стула. Даже, если и устала, то вида ни разу не подала. Кремень просто, умница моя. — Зато, граф, кому-то сегодня точно повезёт в любви.

— Я надеюсь, что это станет моим утешением. — Протянул я.

Уже насколько часов я практически постоянно проигрывал, позволив себе выигрывать каждую пятую-шестую партию, не чаще. Похоже, Леднёв, наконец, понял, что я хочу провернуть, поэтому игра велась относительно честно. Относительно, потому что я никак не мог понять, жульничает Сорокин, или нет.

— Ну что, ещё одну партию? — весело спросил второй помощник комендатуры, придвигая к себе выигрыш. Гора фишек перед ним была существенной. Я проиграл уже все наличные и пяток макров.

Макры быстро оценил прибежавший по знаку Леднёва специалист. Когда он их рассматривал, то присвистнул.

— Красота. И откуда такая красота? — он с любопытством посмотрел на меня.

— О, Женечка любит охотиться. Он такой мужественный и сильный, — восторженно сверкая глазами, сообщила Маша.

— Вы сами их добыли? — продолжал рассматривать макры оценщик.

— Сам. И, если вы сейчас не выдадите мне за них фишки, то я, пожалуй, вернусь в Восточный квартал. Там точно знают, когда можно что-то спрашивать у клиентов, а когда лучше промолчать. — Любезно сообщил я ему, всеми силами показывая, что с трудом сдерживаю раздражение.

— Быстро, — процедил Леднёв, и передо мной тут же появились фишки. Много фишек большого номинала. Которые сейчас почти все лежали перед довольным Сорокиным.

Барон Сойкин посмотрел на Сорокина, потом на меня, и покачал головой.

— Я пас на сегодня.

— Я тоже что-то притомился, — сообщил Русаков, складывая руки на груди и поглядывая на Машу. Вот же, козёл похотливый.

— Ну, что, граф, что скажите? — Сорокину очень не хотелось уходить, когда ему так фартило.

— Хм, — я задумался. — Если честно, то я уже устал. Если только одну партию... Вот что, как насчёт того, чтобы сыграть ва-банк? — спросил я его, доставая коробку с оставшимися макрами. — Это то, что я решил сегодня спустить. Видите ли, я себя ограничиваю, чтобы не наделать глупостей. Но, как видите, ставки были невелики, так что почти всё осталось при мне.

На лице Сорокина отразилось сомнение. Он посмотрел на коробку с макрами, потом на лежащую перед ним гору фишек. В конце концов победили азарт и жадность.

— Ва-банк,