— Эскорт? Я б тебе прям сейчас конвой предоставил… — буркнул Красавчик и отвернулся к окну.

— Господа! — укоризненно прошептал Артур… — Господа!!!

* * *

На Курско-Нижегородский вокзал они направились почти сразу. Даша только-только сняла с себя Медведя, поцеловала Шарика в измученную морду и успела собрать да спрятать в другой валенок поддельные предметы, как на церковный двор влетел запыхавшийся Красавчик с Креветкой на руках (маленький человечек не поспевал за людьми большими). Одной рукой Креветка держался за шею Красавчика, другой вцепился в толстую кожаную куртку. Через секунду в воротах появились и Артур с Маргаритой.

— Дашааа… Вы все-таки здесь… Дашааа! — в голосе Артура было столько укоризны, что в другой день Даша непременно почувствовала бы себя виноватой, но не теперь.

— Вы, милочка, прямо молодец. Если бы не вы, нас бы чекисты постреляли, как кроликов. Толк из вас будет… не то, что из некоторых, — Маргарита подмигнула девушке. И тут же бросила через плечо злобно косящемуся на нее Красавчику: — Потом, янки! Все потом! Нельзя терять ни секунды! Надо валить подальше отсюда…

— Генри… Как вы здесь? — встрял Артур, наконец-то отдышавшись.

— Потом, mon cher! Все потом! Ну, милочка! Вы у нас местная! Куда? И так, чтобы уже завтра оказаться отсюда, чем дальше, тем лучше!

— Зн-нначит… н… на… ннна вокзал… — у Даши зуб на зуб не попадал. Оказывается, она так страшно застыла, что теперь не могла даже пошевелиться.

— Дашааа… — Артур скинул с себя пальто и обернул им дрожащую от холода девушку.

— Обними! Господи, Артур! Обними же ее, — в голосе Марго зазвенел смех.

Даша шарахнулась в сторону, а майор Уинсли — известнейший на весь Дамаск бабник и ловелас, вдруг покраснел, как мальчишка. Красавчик оказался сообразительнее. Поставив Креветку на землю, он шагнул к девушке и облапил ее худенькое, почти ледяное тельце. Схватил ее ладошки своими большими горячими руками, и Даша почувствовала, как спасительное тепло проникает в каждую ее клеточку.

— Аппчхи! — она чихнула прямо в лицо Красавчику. Тот, тихо засмеявшись, поставил под ее мокрый нос свое плечо, в которое Даша тут же благодарно уткнулась.

Если бы Дарья Дмитриевна Чадова взглянула бы в сторону Артура Уинсли, и если бы ей было лет чуть больше, чем двадцать, она бы, несомненно, распознала в его безразличном взгляде и ревность, и досаду за собственную недогадливость. Но, во-первых, ей было не до этого, а во-вторых, уже настолько стемнело, что ничего такого разглядеть у нее бы все равно не вышло. Впрочем, Маргарите темнота ничуть не помешала. Поэтому она не без ехидства шепнула на ухо майору: «Mon cher, да вы, кажется, в девчонку влюблены». На что майор вздрогнул и снова покраснел, что могло означать лишь одно — Марго права.

— Нет… Поглядите, какой наш фермер благородный. Джентльмен. Ах! Будь я на месте вашей пассии, я бы ни секунды не сомневалась в выборе… — продолжала ерничать Маргарита.

Однако ни время, ни место не способствовали романтике. Поэтому через три минуты, когда Даша почувствовала себя чуть лучше, вернула Артуру пальто, зато без возражений забрала его варежки, Маргарита прекратила издеваться и спокойным уверенным тоном обратилась к Даше:

— Милочка. У вас ведь предметы с собой? Я к тому… что нам ведь не надо обратно на Вражек. И все мы можем уже…

— Валить отсюда к шарам собачьим! Простите, мисс… — Красавчик лихорадочно избавлялся от бабьего тряпья.

— Да, — Даша кивнула. Поняла, что нравится ей старая шпионка или нет, но сейчас именно она сохраняет хладнокровие, и именно ее имеет смысл слушать. Ни майора, ни даже американца, но именно эту лживую, опасную и, увы, опытную и ловкую умом женщину. — Надо на вокзал. Только это очень не близко. Может быть, кому-то трудно будет пешком.

— Да вы не за меня… За них беспокойтесь. Я ведь, милочка, танцовщица, хоть и старая! Помашите ногами день у станка — я на вас к вечеру погляжу! — Марго сухо расхохоталась, вдруг догадавшись, что молоденькая девочка сомневается в ее силах. Не доверяет старухе. Боится, что та не выдержит. И было Маргарите от этого и слегка обидно, и весело, и зло…

* * *

Потом они бежали по темным, страшным московским улицам. Даша впереди, за ней прихрамывающий Красавчик с лилипутом на руках, Марго… Артур. В руке Артур держал браунинг с одним патроном, и готов был всадить пулю в любого, кто встретится на пути. Иногда они останавливались, чтобы слегка отдышаться. Иногда, заслышав впереди ночной патруль, прятались в переулках и подворотнях. Бежали дальше. Бежали молча, не растрачивая на разговоры силы. Хотя каждому из них было и что спросить, и что рассказать.

До вокзала добрались за час до рассвета.

Курско-Нижегородский встретил их гулом и суматохой. Напуганная и голодная людская толпа, что ни днем, ни ночью не иссякала, напоминала колонию растревоженных насекомых. Пришлось толкаться среди спекулянтов, мешочников и дезертиров, пробираясь на перрон. Даша шла первой, пихаясь локтями так, как в жизни не пихалась. Нянюра, увидь она свою воспитанницу сейчас, удивилась бы несказанно. Даша бесцеремонно расталкивала женщин, отпихивала в сторону детей и лезла напролом, как какой-нибудь тифлисский грузчик.

— Молодец девчонка… Толк будет! — Марго не без одобрения смотрела на русскую девушку и с томительной, болезненной ностальгией вспоминала себя двадцатипятилетней давности. Тогда она была почти такой же — отчаянной, сильной и юной. Бесстрашной! Уверенной в собственной безнаказанности… и бессмертии.

С полчаса назад Маргарита опять надела Бабочку, позаимствовав лицо и тело у рябого многодетного крестьянина, и сразу же почувствовала в теле предательскую слабость. Бабочка убивала ее… Убивала тщательно, безжалостно… Выбора, однако, у Маргариты не было. Слишком многим здесь она успела досадить, слишком многих предала, слишком многих обманула. Двенадцать лет назад, из-за двойной игры она оказалась на грани провала… Французы, немцы, русские… Она тогда слишком заигралась в шпионаж, не рассчитав собственных сил. Впрочем, это ее даже забавляло! Поэтому, когда англичане в восьмом предложили ей Бабочку, она согласилась с восторгом — игра приобретала новые, неожиданные краски! До самого семнадцатого года Бабочка помогала Марго скрываться от преследования лягушатников и бошей! А в семнадцатом, при помощи Бабочки инсценировав расстрел, она решила, что окончательно избавилась от прошлого. Тогда же Маргарита намеревалась убраться в Латинскую Америку, начать там новую жизнь… Может быть, даже выйти замуж и завести детей… В конце концов, и она имеет право на маленькое глупое счастье где-нибудь в Рио! Господи! Какая вопиющая наивность! Она уже собрала чемоданы и купила билет в первый класс, когда вдруг выяснилось, что новой жизни не будет — Бабочка бесцеремонно отняла у Маргариты будущее! И в этом был виновен лишь один человек — Артур Уинсли-старший! Старик «забыл» сообщить ей, что Бабочка — маленький изысканный кулон — не только театральный реквизит. Впервые в жизни Марго поняла, что такое настоящая большая игра! Впервые в жизни она по-настоящему захотела мести. Впервые в жизни для нее это был не театр, не очередная роль в очередной постановке, но подлинная, выжирающая все ее внутренности ненависть. Вынужденная оставаться в Европе, где каждая полицейская сошка знает Маргариту Зелле в лицо (и по театральным афишам, и по сделанным тайными агентами фото), она не могла уже отказаться от Бабочки. Теперь за то, чтобы выжить… ей приходилось платить собственной жизнью, которой с каждым днем оставалось все меньше и меньше.