– Смею предположить, протесты будут такие, что они пойдут на попятную, – продолжила за него мисс Сент-Джон. – И мистер Граффам окажется гордым владельцем никому не нужного участка.

– Его участок и сейчас немногого стоит, – заметила Миранда, изучая карту. – Граффаму нужна подъездная дорога. Без нее он к своему участку просто не попадет. А дорога, как вы говорили, принадлежит… принадлежала Ричарду.

– Да. Мы постоянно к этому возвращаемся, – задумчиво произнес Чейз. – К этой ниточке между Ричардом и «Стоун коуст траст». Мимо нее уже не пройти… – Он поднялся, похлопал себя по коленям, стряхивая пыль с брюк. – Может быть, пора нанести визит соседям.

– Которым?

– Салуэю и хиппи. Тем, что отказались продавать. Попробуем узнать, не оказывал ли Граффам на них давления. Не присылал ли записочек с угрозами или намеками на возможные неприятности.

– Но ведь мисс Сент-Джон никто шантажировать не пытался, – напомнила Миранда. – Хотя она тоже не стала продавать.

– Ну, мой участок вряд ли заслуживает большого внимания. У меня всего лишь узкая полоска с краю. Да и шантажировать меня трудно – вы же сами видели, что в моем досье ни одного более-менее стоящего порока не значится. Хотя я была бы не прочь стать героиней какого-нибудь скандала. В моем-то возрасте…

– Другие могут быть более уязвимы, – усмехнулся Чейз. – Старик Салуэй, например. По крайней мере, поговорить стоит.

– Хорошая мысль, – одобрительно кивнула мисс Сент-Джон. – А поскольку родилась она у вас, Чейз, то вам и идти.

Чейз рассмеялся:

– Да вы трусиха, мисс Сент-Джон.

– Нет. Но я уже стара для таких разбирательств.

Не говоря ни слова, Чейз взял Миранду за запястье и легко оторвал от пола. В следующее мгновение она едва не оказалась в его объятиях, но вовремя выставила руку и сначала уперлась ладошкой ему в грудь, а потом и отступила.

– Это что, предложение пойти с вами?

– Скорее просьба. Вы поможете мне смягчить старика Салуэя.

– А это нужно?

– Он не слишком расположен ко мне с тех пор, как я запустил ему в окно бейсбольную биту. Случилось это лет двадцать пять назад, но у Салуэя прекрасная память.

Миранда рассмеялась и недоверчиво покачала головой:

– Вы так говорите, как будто до сих пор его боитесь. Пожалуй, даже не меньше, чем мисс Сент-Джон.

– Сразу видно, наша юная леди еще не познакомилась с Салуэем, – вздохнула старушка.

– Может, расскажете? Чем он так страшен?

Чейз и мисс Сент-Джон переглянулись.

– Просто будьте осторожны, как только войдете во двор. И лучше известите его заранее, что подходите. А главное, будьте готовы быстренько уносить ноги.

– Почему? У него собака?

– Собаки у него нет, а вот дробовик имеется.

– Ты – тот мальчишка, что разбил мне окно! – завопил Гомер Салуэй. – Да, я узнал тебя. – Он стоял на крыльце – в закатанных по колено рабочих штанах и с ружьем в костлявых руках. Чейз сказал Миранде, что ему восемьдесят пять, но этот сухой как щепка, беззубый, со сморщенным лицом старикан выглядел лет на сто старше. – Вы, двое! Убирайтесь отсюда! Оставьте меня в покое! У меня денег на новое стекло нет.

– Но я же заплатил, помните? Шесть месяцев стриг лужайки, но все же накопил, чтобы с вами расплатиться.

– Еще б не заплатил! Я бы их у твоего старика из горла вырвал.

– Мы можем поговорить, мистер Салуэй?

– О чем?

– О «Стоун коуст траст». Я бы хотел узнать…

– Не интересуюсь. – Старик развернулся и поплелся к двери.

– Мистер Салуэй, со мной здесь юная леди. Она хочет спросить…

– Мне юные леди без надобности. Да и старые тоже. – Дверь за ним захлопнулась.

– Ну вот, – пробормотал Чейз. – Старик определенно под градусом.

– Мне показалось, что он боится, – сказала Миранда. – Поэтому и разговаривать с нами не хочет.

– И чего ему бояться?

– Давайте выясним. – Она подошла к коттеджу. – Мистер Салуэй! Мы только хотим узнать, не пытались ли вас шантажировать. Скажите, они вам угрожали?

– Ложь! Все, что они рассказывают! – крикнул из-за двери старик. – Гнусная ложь! Ни слова правды!

– А вот Тони Граффам утверждает другое.

Дверь распахнулась, и Гомер Салуэй вылетел на крыльцо.

– Что утверждает? Какую еще грязь льет на меня Граффам?

– Будем стоять и кричать, чтобы все слышали, или поговорим спокойно? Выбирайте.

Салуэй опасливо огляделся, как будто высматривал притаившихся за деревьями наблюдателей, потом хмуро бросил:

– Ну? Вам что, особое приглашение требуется? С золотой гравировкой?

Они вошли. Небольшая кухня напоминала подвал – окна закрыты деревьями, полки заставлены всевозможным хламом. На полу кучами свалены газеты. Единственную свободную поверхность предлагал кухонный стол, за который гости сели, опасливо разместившись на стареньких, угрожающе покряхтывающих стульях с ненадежными на вид спинками.

– На кого они давили, так это на твоего брата, – заговорил Салуэй, обращаясь к Чейзу. – Да только Ричард не уступал. Нет, сэр. И нам всегда говорил: мол, надо держаться заодно. Говорил, нельзя продавать, какие б они там письма ни писали, какую б грязь ни лили. – Старик покачал головой. – Да только все впустую. Почти все, кто здесь живет, сдались и бумажки те подписали. А Ричард… вы ж знаете, что с ним сталось. Говорят, напоролся на нож.

Чейз коротко взглянул на Миранду и едва заметно кивнул. Старик оторвался от реальности и даже не сознавал, что сидит за одним столом с той самой женщиной, которую и обвиняют в убийстве Ричарда Тримейна.

– Вы упомянули о письме, – сказал Чейз. – В котором вам предлагали продать участок. Оно было от Граффама?

– Не знаю. Подписи не было. И как я слышал, на других тоже.

– Ричард тоже получил такое письмо?

– Думаю, да. Барретсы – они чуть дальше жили – точно получили. Может, и остальные тоже. Люди об этом говорить не любят.

– А что там было, в письме? В том, которое вы получили?

– Ложь. Гнусная ложь…

– И в том, что прислали Ричарду, тоже?

Старик пожал плечами:

– Он не говорил, а я не спрашивал.

Миранда прошлась взглядом по полкам. Запасливый старик, таких еще барахольщиками называют. Ничего не выбрасывает.

– То письмо, оно еще у вас?

Гомер втянул голову в плечи, сделавшись похожим на рака-отшельника, готовящегося спрятаться в свою раковину.