Я же замерла в дверях, осмотрелась. Но когда увидела сидящего за столом мента, поняла, что ничем хорошим это не закончится. Лешанский. Он неспешно курил сигарету, сидя за заваленным документами столом.

– Здравствуй, Есения. Проходи, присаживайся, – указал на стул напротив.

Мороз пробежал по коже. Последняя наша с ним встреча закончилась его дракой с Грехом. С тех пор Леший не давал о себе знать. Да и я забыла о нем думать. Видимо, зря.

Лешанский совсем не изменился. Тот же взгляд колючий, под которым дико неуютно. Что он задумал? Что хочет от меня?

Послушно устроилась на стуле.

– Добрый день, Давид.

– Я рад тебя видеть, – улыбнулся, отчего в дрожь бросило. – Мой сотрудник сказал, что встретился с тобой недавно при обстоятельствах похожих на наши. Умеешь же ты попадать в неприятные ситуации…

В его голосе отчетливо звучала насмешка.

– Вы для этого скрутили моего водителя? Для того, чтобы увидеться со мной? Могли бы просто вызвать повесткой.

Леший ухмыльнулся.

– Ты про Македонского? Он оказал сопротивление, хотел помешать нашему с тобой разговору, вот и пришлось применить силу.

Что он несет? Ни за что исколотили Ромку, а теперь еще и лгут в глаза.

– Говорите, что вам от меня надо.

Прижимаю к себе сумку. Понимаю, что должна каким-то образом достать из нее телефон и незаметно написать Греху. Но боюсь, что, заметив мобильный, они заберут его.

– Давай поговорим, – кивает, почесывая задумчиво висок. – Твой муж – главарь ОПГ. Его судьба, как и судьба братков предрешена, – он приподнял толстую папку, лежащую на столе.

– Это наработки на твоего муженька и его подопечных. Пока что только наработки. Но уже скоро это станет частью огромного уголовного дела. Дела, которое очистит наш город от омерзительных бандитских тварей.

– А я тебе зачем? Или город будешь очищать и от жены бандита?

Закурил. Выпустил дым в мою сторону, посмотрел прищурено.

– Через два дня должен состояться транзит денежных средств. Денег будет много. Твой муж отмывает их, перевозя в Финляндию налом через свои ходы. А потом эти деньги возвращаются на родину через разные счета. Так вот, мне нужно, чтобы ты сказала мне, где и на чем будут везти деньги…

– И с чего ты решил, что я буду говорить?

– Ну если не хочешь, чтобы твой водитель сел.

Я усмехнулась.

– Если есть за что, сажай. При чем тут я и мой муж? А если не за что – так и разговора у нас не может быть.

Теперь засмеялся он. Откинулся на спинку кресла.

– Кофе будешь?

Я подумала о том, что это будет хорошей возможностью сообщить о себе Гере.

– Почему бы и нет?

Он сделал знак Лапину. Тот поднялся и вышел из кабинета. Лешанский же, отвернувшись, полез открывать сейф. Воспользовавшись ситуацией, я осторожно, но быстро достала из сумочки телефон и набрала сообщение Греху.

Через пару минут Лешанский захлопнул крышку сейфа и с пачкой каких-то документов подсел ко мне на соседний стул.

– Смотри.

Он бросил на стол фотографии. На них было двое мужчин на больничных койках. Их головы обмотаны бинтами, лица – сплошное месиво.

– Это те менты, от которых тебя Лапин спас неделю назад. Узнаешь?

Мне стало не по себе от этой картины.

– И что ты хочешь?

Он смотрел так, словно знает больше моего.

– Это безумно красиво. То, как он защищает свое, – Леший пододвинул ко мне еще пару фото этих же мужчин. – Они посмели обидеть его жену, он сломал им руки, и бросил умирать в лесу. Вот только менты спаслись, сейчас в реанимации. Пока что говорить не могут – у них сломаны челюсти. Да еще сотрясение мозга и переломаны кости.

Во мне нарастала злость. Я не хотела говорить об этом.

– Я не могу понять, как это связывает их с моим мужем?

Он подается ко мне. Слишком близко.

– Расклад такой, Есения. Тебе придётся сотрудничать. Пойми, сейчас начнется большая заварушка. Твоему мужу конец. Все, что его ждет – тюрьма до конца дней. Либо смерть. Тут уж как он решит. Я могу с легкостью сделать так, чтобы ты пошла за ним следом. Сядешь в женскую тюрьму на десяток лет.

Он смешон. Думает, я реально поверю в его бред?

– За что? – сорвался смех с губ.

Он пожал плечами.

– Ты была в курсе его дел, помогала. Я найду за что, Есения.

– Ну хорошо, посижу…

– У тебя ведь двое детей. Не хочешь же ты, чтобы они остались в детском доме? Что будет с Павликом? Хороший ведь мальчик. А вдруг пойдет по стопам отца? А может уже и на малолетку вскоре присядет. А девочка. Как ее зовут, Ника? Что будет с ней без мамы и папы?

– Пошел ты, – процедила сквозь зубы. Он откинулся на спинке стула.

– Завтра я жду твоего звонка. Не будет, пускаю в ход тот план, что описал тебе.

Раздается звонок. Леший поднимается и подходит к своему креслу, снимает трубку.

– Что? Пусть ждет внизу. Я ее отпущу сейчас.

– Ну вот, – смеется, поднимая на меня глаза. – Твой муженек пришел. Надеюсь, не надо объяснять, что не стоит рассказывать ему тему нашего разговора? Подумай о детях, Есения.

– Я могу идти?

Поднимаюсь из-за стола и, схватив сумку, спешу покинуть чертов кабинет. Если секундой дольше останусь, разорву его на части.

Спускаюсь вниз. На лестничном пролете стоит Лапин.

– Еся, послушай, – он хватает меня за руку, не давая пройти. – Не натвори глупостей!

Смотрю на него и не понимаю, в какой момент он решил стать таким?

– Ты тоже, Лапин.

Сбегаю по ступенькам вниз. У проходной Гера. Стоит мне спуститься вниз, его глаза тут же находят меня.

Я приближаюсь, а он обнимает меня за шею, притягивая к себе. Утыкаюсь носом в его грудь, вдыхаю его запах, успокаиваясь. Мы не говорим друг другу ни слова. Молча выходим из участка.

Я вижу припаркованный у обочины Мэрс Греха. За рулем сидит Олег.

– Ты как? Где Македон? – спрашивает, заглядывая в мои глаза.

– Со мной все в порядке, – не успеваю договорить. Из здания выходит Лапин и движется в нашу сторону.

– Какого черта ты творишь, мусор?! – наступает на него Гера, отодвигая меня за спину. Лапин остается абсолютно спокойным. Понимает, что в окружении ментов Грех ему ничего не сделает.

– Я работу свою выполняю, – ухмыльнулся, перекатывая во рту спичку. – Кстати, прости, бойца твоего потрепали. Ствол при нем нашли.

– Че ты мне лечишь, у него разрешение есть!

Лапин пожал плечами.

– Оказалось, что есть, прикинь? Ну, бывают просчеты.

– Я тебя урою, Лапин, –