прорычал Гера.

– Если че по делу, приходи. Я послушаю твое чистосердечное. За это помогу тебе сесть в нормальные условия.

– Себе помоги, – процедил сквозь зубы.

Из здания выходит Македон.

– Рома! – вскрикиваю, бросаясь к нему навстречу. Обнимаю его, счастливая, что парень в порядке. Он отстраняется.

– Все нормально, вы как? – осматривает меня.

– Я в порядке, – улыбаюсь и поворачиваюсь к Гере. Ловлю его напряженный взгляд.

– Поехали, дома поговорим.

Глава 23

Как только мы подъехали к дому, Гера тут же вышел из машины.

По пути мы с Ромой все ему рассказали. Он молча выслушал нас, ничего не ответив. Грех был такой отстранённый, что становилось не по себе.

– Македон, езжай домой. Как нужен будешь, я наберу.

Рома кивнул. Я посмотрела на парня – он выглядел плохо. Под глазом уже налилась гематома, вся скула была счесана до мяса. Сердце сжалось при воспоминании утренних событий.

– Ром, тебе бы в больницу, – я сделала шаг к нему навстречу, но поймав злой взгляд Геры, замерла.

– Синица, иди домой, – прорычал Тайсон.

– Но…

– Я сказал, домой, – он посмотрел мне в глаза. Мне стало не по себе. Что это? Ревность? Но Рома близкий нам человек, и разве это плохо, тревожиться о родных?

– Не переживайте, Есения Валентиновна, все будет нормально, – Македон улыбнулся, попытавшись сгладить ситуацию. Я кивнула. Не стала спорить с Герой, хотя была не согласна с ним.

Зашла в дом. Паша с Никой сидели в гостиной на ковре, смотрели мультики. Сбросив верхнюю одежду, подошла к ним и уселась рядом.

– Привет, – улыбнулась, когда Ника, побежала ко мне обниматься. Прижав к себе малышку, вдохнула запах ее волос. Господи, как я устала от всего происходящего вокруг. Так бы хотелось остаться с детками на целый день и не думать не о чем. Просто наслаждаться ими.

– Мам, все нормально? Ты чего так рано? – Паша потер сонные глаза. В его руках была игровая приставка.

– Павлик, ты опять весь день таращишься в эту штуку? – указала на гаджет. – Уже глаза красные!

– Ну мам, не начинай. Я уроки сделал, тренировки сегодня нет, да и отец запретил гулять. Сказал, чтобы дома весь день торчал с малой. Чего тут еще делать?

– Книжки читать не пробовал?

– Книжки – это скучно…

В дверях показалась няня. Перебросившись с ней парой слов, сообщила, что на сегодня она свободна. Вряд ли я доберусь до ресторана. Честно говоря, желания нет никуда выходить. Да и нужно решить с Герой что делать с Лешим и Лапиным. Как поступить?

Ох, сердце мое не на месте. Гера в упор не сознается, не желает рассказывать всей правды. Но я то не дура. Понимаю, что проблемы у мужа серьезные. И пострадать можем мы все.

Спустя двадцать минут в дом зашел Грех. Даже не посмотрел на нас, направился в кабинет. Попросив Пашу остаться с Никой, я прошла следом.

Постучав в дверь, прошла внутрь. Он сидел за столом, на котором были раскиданы какие-то бумаги. Гера внимательно рассматривал их.

Я устроилась рядом в кресло. Только тогда муж поднял на меня уставший взгляд.

– Иди сюда, – тихим, хриплым шепотом. Сердце резанули эти короткие два слова. Никогда не видела своего мужа таким потерянным. Подошла и устроилась на его коленях, он обнял меня, уткнулся носом в плечо. Несколько минут мы просто молчали.

– Что там с Мишей? Ты была у него?

Мне нечем было порадовать его.

– То же самое. Инга сгорает на глазах.

Он кивнул, его пальцы еще крепче сжали меня. Сейчас сложные времена. И только друг в друге мы способны найти успокоение и поддержку.

– Что делать с Лешим? Он завтра будет ждать звонка. Что мне ему сказать?

Гера отстранился немного. Несколько секунд молчал, обдумывая ответ.

– Они сделали это специально. Македона повязали, тебя запугивали. Пытаются надавить, заставить нервничать. Лешему не дают развернуться, у меня подвязки в Москве. Он ничего не сможет сделать.

Его слова немного успокоили меня. Но есть факты, против которых у Греха не было слов успокоения.

– А те люди? Он показывал мне фото избитых милиционеров.

Грех осек меня взглядом.

– Тут не о чем говорить.

Я слезла с его колен, разозлившись.

– Нет, Гера. Тут есть, о чем говорить. Ты не можешь просто так убивать и калечить людей направо и налево и надеяться на то, что мы сможем и дальше жить спокойно. Тебе приходилось убивать раньше, ты выгрызал себе место под солнцем, потом была месть. Но сейчас другое!

– Они домогались моей жены! Хотели тебя изнасиловать, эти мрази не заслуживают права жить! И любой, кто покусится на мое, не заслуживает этого!

Я вспыхнула. Но Тайсон не дал мне и слова вставить.

– Ты знала, какой я. И ты выбрала меня. Ты готова была полюбить Тайсона. Так что не так?

– И я люблю тебя, несмотря ни на что. Я с тобой. Но сейчас я говорю о другом. О том, что мы можем жить по-другому. Многие легализуют свой бизнес, переходят в правовое поле. Завязывают с криминалом, Грех. Девяностые прошли, так почему ты все никак не можешь отпустить их? У тебя ведь есть все. Бизнес, верная тебе команда.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Выхода из девяностых нет, Еся. И те, кто считает иначе заблуждаются. Прошлое настигает их. Враги не спят, даже если тебе кажется, будто ты в полной безопасности. Нападут, когда ты максимально не готов. И это самое отвратительное.

Раздался стук в дверь. Мы обернулись одновременно. На пороге появился Олег. Выглядел он взволнованно.

– Тайсон, там Паша приехал, на клуб напали, всех парней перестреляли.

– Какого черта?! – он поднимается. Схватив телефон и ключи, направляется к выходу. Я за ним. До сих пор шум и звон в ушах от услышанного. Перестреляли. Всех. Что значит всех? Там десяток парней было! Господи, только не это!

Грех замирает в дверях.

– Оставайся здесь. Сейчас Македона разверну. Подъедет, с тобой будет.

Гера

Мы сидели в центральном офисе. Всегда заполненное народом помещение сейчас смотрелось сиротливо. Никого, бл*ть. Не осталось почти никого. Этот ублюдок просто пришел и средь бела дня перестрелял всех моих парней вместе с персоналом клуба. Туда сейчас соваться нет смысла. Все оцеплено ментами. Заведение принадлежит Михе, а он в коме.

Черт. Если бы хоть кто-то еще месяц назад заявил мне о таком раскладе дел, я бы рассмеялся ему в лицо. Чтобы какая-то мразь покусилась на людей Тайсона?!

Опрокинул в себя содержимое бокала. Спиртное обожгло гортань, разлившись теплом в