– Или эти… экологисты? – поддержал товарища Гарри.

– Нет, – вкрадчиво ответил Стаут. – Мы просто умные, осторожные люди. С головами на плечах. А в головах этих работают мозги. – Он приставил указательный палец к виску. – И мы хорошо понимаем, что не следует разбрасывать пустые бутылки по острову. Потому что наши спасатели могут наткнуться на них и спросить себя: если эти ребята пьянствовали здесь, то, может, не все было так гладко, как они нам рассказывают?

Чак помолчал, обдумывая услышанное. Да, этот тип прав. Но безропотно подчиняться ему не позволяла гордость.

– Гарри, – сказал Чак, – сходи и закопай эту чертову бутылку.

Парню это не понравилось, и он попытался возразить:

– Но…

– Поглубже, – отсек Чак возможные возражения. – И поскорее.

Поколебавшись, Гарри полез к гребню дюны.

«Вот наши роли и распределены, – удовлетворенно подумал Стаут. – Я отдаю приказы. Те, что не придутся Чаку по душе, он будет переадресовывать Гарри, остальные скрепя сердце выполнит сам. Пригрозил бы мне пистолетом, да нельзя: хочется богатств несметных. Вот и правильно. Человек без мечты подобен скотине… Хотя некоторые остаются скотами при любом раскладе».

Когда недовольный Гарри вернулся, все трое направились к океану. Шествие замыкал Стаут. Он не стремился афишировать свое лидерство – до поры до времени оно должно было оставаться негласным.

Словно не подозревая об опасности, Элен сидела на одном из прибрежных камней, оживляющих однообразный ландшафт лагуны. Покрытый соляными разводами валун все еще был горячим, хотя солнце уже клонилось к закату.

Пользуясь осколком ракушки, полуодетая девушка вспорола недоспелый плод манго, съела сочную мякоть и бросила кожуру в воду. Возле нее тотчас собралась стайка желтоватых рыбок с темными спинками. Похоже, они пожирали все, что могли проглотить и переварить. Когда Элен заходила в воду, рыбки с такой же жадностью атаковали ее голые ступни, покусывали за пальцы. Они были храбрыми, прожорливыми и быстрыми.

Хотела бы Элен обладать их отвагой! Но нет, ей было страшно, несмотря на беззаботный вид и непринужденную позу. Скользнув взглядом по пляжу, она прошлась глазами по песку возле берега. Подозрительных следов вроде не видно, но неизвестно, как все сложится. А что, если Быков на деле окажется не таким ловким и решительным, как на словах?

Нет, нет, исключено! На этого человека можно положиться. Он спас Элен, спас Алису. Такие мужчины не дают женщин в обиду. Лишь бы матросы не напоролись на него раньше времени…

Помянув дьявола, можешь быть уверен, что он тебя услышит!

Стоило Элен подумать про матросов, как они появились на белой береговой линии. Первым шел Чак, и, присмотревшись, она поняла, что он держит в руке пистолет. Странная смесь возбуждения и паники охватила девушку. Элен смотрела в их сторону, не притворяясь, будто не видит приближающуюся троицу, и не делая попыток убежать.

Следующий за Чаком Гарри покачивался на ходу и загребал ногами песок так, что несколько раз чуть не упал. Самым трезвым выглядел замыкающий процессию Стюарт Стаут. Трезвым и опасным. Очень опасным.

«А ведь он не собирается меня насиловать, – поняла вдруг Элен с пугающей ясностью. – Он идет меня убивать. Матросы явно не прочь порезвиться, но только для начала. Потом они сделают то, зачем явились. Почувствую ли я, когда меня начнут покусывать рыбы с черными спинками?»

– Отдыхаешь? – крикнул Чак издали. – Молодец! Мы тоже пришли отдохнуть. Обожаю плавать на закате. Вода по вечерам такая теплая.

Он заговаривал Элен зубы. Пытался выглядеть дружелюбным и добродушным, чтобы не спугнуть ее раньше времени. Даже пистолет за пояс засунул.

Последнее обстоятельство отметил про себя и притаившийся в засаде Быков. Больше всего он боялся, что подведут затекшие от долгой неподвижности ноги. Он просидел в своей яме, скрючившись, не меньше полутора часов. На практике это оказалось гораздо более трудным испытанием, чем в теории.

Яма была выкопана метрах в четырех от камня, на котором сидела Элен, выполняющая роль приманки. Ее накрыли ветками, поверх которых разложили кусок порванного плота, нагребли сухого песка и разровняли. Влажный песок частично сбросили в воду, частично рассыпали по пляжу.

Днем, в самый солнцепек, Быков не продержался бы в тайнике и часа. Потерял бы сознание от духоты или выбрался на поверхность, отказавшись от этой затеи.

Но время близилось к вечеру, и от сырого песка исходила прохлада, облегчавшая вынужденное затворничество. Правда, сильно донимали песчаные блохи, жалившие Быкова с таким остервенением, словно пытались выжить человека из своих владений. Он старался вдохновляться примерами знаменитых йогов и отшельников, но это мало помогало. В натуре Быкова не было ничего аскетического. Наоборот, он был эпикурейцем, жизнелюбом. Может, укусы блох были мелкой местью за это?!

Обзор из засады был весьма ограниченным. Вытянув шею, Быков видел Элен и небольшой отрезок пляжа. Это походило на странный авангардистский фильм с застывшим изображением. Выключить его было нельзя. Приходилось смотреть и ждать развития событий.

О появлении противников Быкова известил даже не окрик Чака, а изменившееся выражение лица Элен. До последнего момента она надеялась, что они не придут. Так уж устроена человеческая психика: мы не верим, что с нами случится что-то плохое, не верим в собственную смерть. Но это все равно случается, и тогда приходится действовать. Мироздание устроено так, что ни одному живому существу не удается отсидеться в безопасности. Иначе зачем был бы нужен этот вселенский спектакль?

– Отдыхаешь? – донеслось до ушей Быкова. – Молодец! Мы тоже пришли отдохнуть. Обожаю плавать на закате…

Он покрепче стиснул копье с наконечником из раскрытого ножа. Лишь бы обмотка не подвела! Если лезвие не воткнется в вооруженного врага с первого раза, второй попытки у Быкова попросту не будет. Пуля достанет его раньше, чем он успеет повторно замахнуться.

Может, напрасно он затеял этот неравный бой? Может, надо было не лезть на рожон и ничего не предпринимать, надеясь, что беда обойдет стороной? Нет, так не бывает. Никого и никогда беда не обходит. Поэтому лучше идти навстречу опасности. Таково было жизненное кредо Дмитрия Быкова.

В детстве, когда ему было лет десять, его повадилась обирать шпана, отирающаяся возле соседского гастронома. Стоило Диминым родителям отправить его за хлебом или за молоком, как малолетние грабители были тут как тут. Вначале он хитрил, выбирая другие магазины, подальше, но его и там отлавливали. В результате приходилось возвращаться домой с пустыми руками и карманами, выдумывая всякие небылицы про потерянные деньги. Но в один прекрасный день ему это надоело. Он отправился к хулиганам и заехал кулаком в рожу тому, кого достал. Несколько раз его били, но постепенно перестали замечать. С тех пор Быков беспрепятственно заходил в магазин и выходил оттуда.