— Но тогда может было лучше вылечить ир Парвиля, нашего капитана? Он-то пострадал куда больше, чем я... — вспомнил Кальвадос о тяжелораненном.

— Еще ночью я наведался к больному, кое-что успел сделать, но совсем немного — очень уж мы вымотались за дорогу. У него тяжелое состояние, но теперь хоть стабильное. К нему еще наведаюсь. А вас лучше я сейчас немного подлечу, потом может и не подвернется случай, сами понимаете, какая тут у вас последние пару дней беготня.

— Ну да... — согласился парень с доводами дэума Куно.

Разговаривая о делах служителей Единого и о сотрудничестве храмовников с СОУП, Кальвадос пошел провести дэума Куно и в основном молчавшего Ургона на подворье. Перед крыльцом они застали ир Гролса, спорящего о чем-то с Чертовкой. Демоница тут же отшатнулась, завидев выходящих на улицу людей. Ее лицо выражало крайнее недовольство и неприязнь.

— А, импурова[1] дочь... — также не выказав радости заметил ее храмовник, а Ургон испуганно осенил себя защитным знаком.

— Святоша... — с кислым выражением лица произнесла Чертовка и отступила подальше, будто опасаясь, что бело-желтая накидка старика коснется ее. — Ха, какая ирония! Светоносный и демоница заодно в поимке хташа.

— Тебе повезло импурова дочь, что сейчас ты действуешь во благо Единого. Но запомни, только я увижу, что ты отступилась от поставленной задачи, сделаю все возможное, чтоб твоя нечистая кожа подгорела в ореоле Единого! — предостерег ее дэум Куно.

Для Кальвадоса это показалось несколько лишним, демоница, вне всякого сомнения, должна представлять, что ее ждет по нарушению Договора. Но, с другой стороны, он обрадовался оброненному храмовником замечанию в ее адрес — слишком уж раскованно она себя здесь чувствовала и вела.

— Ну да, как же, как же... — обронив последние слова, Мириил с гордо поднятой головой прошествовала за ворота. «Не иначе как в сторону таверны», — подумал Кальвадос, посмотрев ей вслед.

— Все безрезультатно, — покачал головой ир Гролс, — что хочет, то и делает, слова лишнего о хташе не вытянешь. И ведь не прижмешь Договором, — как-никак, а чем-то помогает, если учесть ее разговор с ир Борсоном.

— Ничего, ир Гролс. Помощью Единого да решится это дело, — утешил его дэум Куно и вместе с послушником направился в сторону временного госпиталя, проведать больного.

На том и расстались.

Взяв из архива пару книг об истории возникновения культа Единого Света, а также в очередной раз записи об Иллортине и Договоре, молодой человек пошел отдыхать. Сегодня он планировал сдержать данное себе обещание и проваляться, отдыхая в постели. Ему дали время оправиться, считая что в бою с таким состоянием мало толку.

Дэум Куно же вместе с Ургоном после того, как навестили Кёрспа, пошли за лошадьми, храмовник решил наведаться на место происшествия, а потом и на кладбище, освятить по достоинству могилы погибших на всякий случай.

Как ни убеждал себя Кальвадос в необходимости отдыха, а валяться без дела ему быстро наскучило. Взятые из архива книги он быстро просмотрел, поспал еще часок-полтора, да и заскучал... сегодняшний сон, несколько часов безделья и самое главное — старания дэума Куно сделали свое дело, и он прекрасно себя чувствовал.

Вот так и валялся он: все интересные и неинтересные книги им еще в первые месяцы службы прочитаны, тяжелым делом заниматься нельзя, в виду подпорченного здоровья его освободили даже от дежурств. Лежа на постели и закинув руки за голову, Кальвадос рассматривал потолок комнаты в раздумьях, чем бы заняться, но мысли неуклонно возвращались к делам насущным, связанным с поимкой демона. Ворот камзола оттопырился и ему на грудь выполз Зонтик. Сонно клипая глазами он будто с укором посмотрел на хозяина — мол, раз нечего делать так хоть покорми меня.

Подождав пока питомец поест и заберется назад в теплый карман, Кальвадос вышел из комнаты и пошел проведать Кёрспа.

Десятник дышал уже ровнее, чем в прошлый раз, когда он сюда приходил. В отведенной под госпиталь комнате пока лежал только капитан. Его лицо выглядело желтоватым, по лицу пролегли глубокие морщины, раньше не такие заметные.

Сегодня возле больного дежурила жена кузнеца. Как только Кальвадос вошел в комнату, она тут же стала интересоваться и его здоровьем. Вежливо удовлетворив любопытство чересчур заботливой женщины и, поинтересовавшись состоянием Кёрспа, он ушел. Все равно больной еще без сознания, не поговоришь с ним, а если долго слушать трескотню ер Ноли, то и у самого голова разболится. И как только Ратсар с ней уживается?

К тому же парня всегда морально угнетала чужая болезнь и он начинал чувствовать себя беспомощным. Еще поэтому ему было невыносимо тяжело смотреть на капитана.

Обед и застольная болтовня с теми, кто не уехал на поиски, немного развеяла скуку Кальвадоса, а выйдя во двор, он столкнулся с только что вернувшимися служителями Единого. На лице дэума Куно и следов нет его обычной теплой улыбки, а Ургон так и вовсе ушел в себя, еле слышно что-то бормоча. До чуткого уха патрульного донеслись слова молитв.

— Есть новости? — поинтересовался Кальвадос у старика.

— Да что ж нового... идут по следу. Благо дело движется понемногу, но будем молить Единого, чтоб поскорей уж покарать нечестивца, явившегося в наш мир с отродьем