серебряным ожерельем в пять рядов с зелеными, коричневыми, фиолетовыми и темно-синими бусинами, маленькими серебряными шариками с короткими серебряными шипами.

Все это была не я. И в то же время — я, просто не в своем обычном стиле.

Образ заврешали сапоги. Темно-коричневая, лакированная кожа с острым носком, четырехдюймовой шпилькой и очень тонким ремешок вокруг лодыжки с крошечной пряжкой сбоку, которая делала мою лодыжку изящной и придавала стильный рок-н-ролльный образ.

Они не были горячими. Они обжигали.

Весь наряд придавал мне дико сексуальный вид.

И заставлял чувствовать себя сексуально.

Мне это очень понравилось, и в то же время напугало намного больше.

Потому что мне было интересно, что подумает об этом Чейз.

И я надеялась, черт возьми, что ему понравится.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

О, боже, он здесь.

Frak.

Я закрыла дверцу шкафа и заперла ее на маленькую защелку, глубоко вдохнула и направилась к двери, запоздало подумав, что надо было выпить бокал (или два) вина, пока я собиралась.

Я сняла цепочку, отперла замок и открыла дверь.

Чейз был одет в приталенную рубашку из толстой джинсовой ткани с западной строчкой, которая выглядела так, будто когда-то была черной, но после года в неблагоприятных погодных условиях, и того, как в ней проехались в грузовике тысячи миль, теперь она вылиняла до просто темно-серой. Очевидно, это выглядело нереально круто, как девяностолетний ковбой, который все еще мог заарканить быка с лошади, какой и должна быть вся офигенная одежда.

Поверх нее Чейз накинул добротную шерстяную спортивную куртку черного цвета. Темно-синие джинсы. Черные ковбойские сапоги и черный тисненый кожаный ремень с серебряной пряжкой с изящным изображением черепа быка.

У меня потекли слюнки, и мне пришлось ухватиться за край двери, чтобы устоять, потому что мои ноги начали дрожать.

Я подняла взгляд к его лицу и прошептала:

— Привет.

При звуке моего голоса его глаза, направленные вниз, в область моей груди/живота, метнулись вверх.

Затем, в одну секунду я стояла в двери, а в следующую была прижата к ней спиной, Чейз — на мне, одной рукой он обнимал меня за талию, другой зарылся мне в волосы, обхватив затылок, а его язык шнырял у меня во рту.

Это был совершенно другой вид поцелуя.

Я думала, тот, в библиотеке, был глубоким, основательным и горячим.

Ничего подобного. И сейчас я это ясно поняла.

Не только по восхитительному движению его языка. Но и по тому, как мы наклоняли туда-сюда наши головы. Волосы (только мои) были стиснуты в сексуальной хватке, которая тянула их грубо, но нежно и так жарко, что я почувствовала, как местечко между ногами увлажнилось. Руки бродили повсюду (три: одна — Чейза, две — мои под его спортивной курткой).

Поцелуй был диким. Необузданным. Грубым. Влажным. Интенсивным. Огненным. Основательным. Изысканным. Учащающим сердцебиение. Повышающим кровавое давление. Душераздирающим. Меняющим жизнь.

Соблазнительным.

Когда Чейз оторвался от моего рта, я действительно почувствовала, что для этого ему потребовалось огромное усилие. Он крепко держал меня за талию. Другой рукой сжимал мои волосы. Моя ладонь прижималась к мышцам его широкой груди. Другая моя рука обвилась вокруг его спины, стиснув в кулаке его рубашку. Наше затрудненное, учащенное дыхание смешивалось у наших губ.

Я медленно приподняла веки и при взгляде в его глаза, еще один поток влаги хлынул между ног, и мой кулак на его рубашке сжался.

Уничтоженная поцелуем, несчастная из-за того, что он закончился, я бездумно и по-идиотски задала первый вопрос, который пришел мне в голову.

— Тебе нравится мое платье?

Голова Чейза дернулась, он моргнул. Когда черты его лица вернулись к исходному выражению, он посмотрел на меня за полсекунды до того, как отпустить мои волосы, другой рукой скользнуть вверх по моей спине, и очень крепко обнять обеими руками. Он наклонил голову, уткнулся лицом мне в шею и расхохотался.

Я решила принять это за «да».

* * * * *

23:17 той же ночью

— Детка, мне пора, — прошептал Чейз мне в губы.

Мы целовались, стоя у моей двери. Мы вернулись минут десять назад. На мне все еще было пальто, а на Чейзе его куртка. Когда мы вошли, он закрыл дверь, но тут же притянул меня к себе.

Ужин прошел великолепно (не удивительно). Разговор был легким. Мы часто улыбались. И смеялись.

В машине по дороге туда и обратно я обнаружила, что Чейз слушал кантри (тоже не удивительно), и музыка была хорошей.

Теперь вечер закончился.

И я очень-очень этого не хотела.

Тем не менее, прошептала в ответ:

— Ладно.

Чейз не шевельнулся, даже его губы, которые все еще были на расстоянии дыхания от моих.

— Позвоню завтра пожелать доброго утра.

Чудненько!

— Хорошо.

— Моя очередь заботится о нашем пареньке, но у меня не было времени на покупки.

— Ничего. В обеденный перерыв я купила ему еще несколько книг и комиксов, фонарик, батарейки, зубную щетку, зубную пасту, несколько пачек жевательной резинки, еще воды и еще шоколадных батончиков. Я также написала записку и добавила блокнот и ручки, чтобы он мог ответить.

Я почувствовала на губах улыбку Чейза и в то же время увидела ее в его глазах.

— На мне выходные, — предложил он.

— Хорошо, — согласилась я.

— Мы завоюем его, Фэй.

— Ага, — прошептала я.

— Хочу снова твои губы, детка, прежде чем уйду. На этот раз нежно, — прошептал он в ответ.

— Хорошо, — выдохнула я, встала на цыпочки и нежно прикоснулась губами к его губам, надеясь, что делаю все правильно.

Потом отодвинулась.

Нежность в его глазах сказала мне, что все сделано правильно, отчего я почувствовала себя королевой мира.

Чейз чмокнул меня в нос, сжал в объятиях, а затем отпустил.

Он повернулся к двери, открыл ее и уже выходил, когда я сказала:

— Вечер был очень хорошим, милый, спасибо.

Он снова повернулся ко мне, его прекрасные голубые глаза встретились с моими, а лицо приняло серьезное выражение.

— Нет, Фэй, не хорошим, — ответил он, и мое сердце сжалось. Затем он тихо закончил: — Вечер был охрененно великолепным.

При этом мое сердце перевернулось.

Чейз закрыл дверь.

Я стояла и пялилась на нее.

Затаив дыхание.

После этого закружилась и вприпрыжку протанцевала к своей кровати, плюхнулась на нее и улыбнулась в потолок.

Широко.

Глава 7

Сливки со вкусом лесного ореха

— Ло, милый.

Как и всегда, начиная с самого первого утра, уже твердеющий член Чейза дернулся, услышав милый, сонный, хриплый голос Фэй, отвечающий на звонок.

— Доброе утро, детка, — ответил