поставив на ноги и сразу толкнул, предупреждая её прыть. А она и валится, сдаваясь. Бросаюсь к ней, пристраиваюсь сбоку, за ногу хватаю, вверх завожу, поднимая корпус. Голова с лопатками на мате, задница кверху.

Ангелина ручонку свою мне на пресс положила, трогает, пытаясь под трусы нырнуть. Но я дальше свой таз отвожу, чтобы ей неудобно стало.

Со стороны копчика ладошкой придерживаю, средний палец опуская на анус и чувствуя его твердь и жар. Ноги точёные в гольфах раскорячила на весу, послушно лежит, даже не кряхтит. Смотрит с предвкушением.

— Поставил на попА, — посмеиваюсь, держа её в такой позе.

Опускаю руку ниже к резинке лосин, под них пальцами ныряю, нащупывая край трусиков. И тяну за середину, вытягивая наружу и тревожа дырочки её же тканью.

— Ооох, — стонет Ангелина и взбрыкивает после пятого рывка.

Снова беру инициативу, переваливая её на живот. Тело валится, ягодицы пружинят в лосинах аппетитно.

Обступаю с двух сторон, присев на корточки в сторону головы, заправляю лапки за коленки, беру за шею и выгибаю.

— Помнишь этот унизительный приём? — Злорадствую.

— О, да Крис. — Отвечает восторженно. — Вы все так жадно смотрели на плоские сисечки Лины. А она молила о пощаде и хныкала. У меня самой от этого между ног выделилась влага.

— Ну и сука же ты…

— Знаю, давай, накажи меня ещё.

Под подбородок беру обеими руками и тяну, выгибая. Принцесса гнётся легко. Ахает снова, когда грудь отрывается от земли.

Беру за мяско сисек, пока ещё через топ. Нащупываю соски, жму их пальцами, кручу. И вскоре они уже как две скалы твёрдые и торчащие.

— Что ты делаешь, — шепчет с придыханием, вообще не сопротивляясь.

У самого в трусах напряжение. Томить уже не могу, хватаю за низ топа и сдёргиваю его, вываливая сиськи третьего размера наружу! А вот и грудь Ангелины, приятно познакомиться.

Хватаю со смачным шлепком за обе. Сжимаю соски сильнее. Тугие сиси, ничего не скажешь. Ангелина постанывает. А у меня член из трусов рвётся. Похоже, я первый здесь потеку!

Отпускаю, безжалостно сдёргиваю топ через голову, обнажая верх. Переворачивается и валится на спину девка, словно без сил совсем, смотрит на меня игриво, закусывая губу. Сиськи при этом особо не расплываются, сохраняя форму, соски красно — коричневые, не такие уж и большие. Всё, как надо.

— Всё посмотрел, учитель? — Спрашивает хитренько, нежась на матах, словно на постели. Волосы частично из причёски вылезли, раскинувшись по сторонам.

Похоже, можно уже сдёргивать лосины и трахать.

— И это всё, на что ты способен? Так быстро сдулся, Крис? — Провоцирует.

— Хочешь жёстче? — Раззадориваюсь.

Хихикает, и начинает подниматься.

Хватаю её за волосы! Давно пора именно так. Захожу за спину, вторую руку просовываю между ног и взваливаю на плечи в мельницу, как безвольную куклу. Спина её на моих лопатках, сиськами в потолок.

Ангелина восторженно вскрикивает, выгибаясь в дугу. Одной рукой перехватил за внутреннюю сторону бедра, второй за горлышко растянутое. Моё послушное горячее тело.

— Ну как тебе? — Спрашиваю с издёвкой.

— Ну и силище, — хрипит. — Только не роняй, чувствую, это очень больно.

— Теперь бойся, что уроню, — посмеиваюсь.

Одну руку с горла на сиську растянутую в таком положении перекладываю, за сосок хватая, вторую к промежности веду. Но сильно не разгуляешься, чтобы не упала. Только большим пальцем могу потеребить ей письку.

Что ж, провокация удалась. Подержал немного, покрутил. Опустился на колени и скинул назад, как мешок.

Пискнула от удара.

— Сучёнок, — раздалось обидное за спиной.

Вскакиваю, хватаю за трусы сзади, вытягивая тонкую ткань из лосин. На четвереньки встаёт от натяжения. В таком положении задница просто отпад. Тяну сильнее, ткань впивается между половых губ. Ангелина охает. Отпускаю, хватаю за лосины и сдёргиваю вниз до колен, оставляя лишь в трусах. Ягодицы всколыхнулись упруго. Но уже с жирком, чувствуется, недорабатывает принцесса.

Она всё ещё на четвереньках, выпячивает свой зад ещё больше. К голове обхожу, затылком к груди своей прижимаю, обхватывая под грудь. В таком положении доечки ещё более привлекательные и мясистые. Заваливаю на себя, снова задницей кверху. Только на этот раз в трусах она, и ноги сведены, ибо лосины мешают.

У самого колом стоит, разрывается в трусах, а я всё ещё изгаляюсь. Ткань впилась в её промежность. Опускаю ладошку к письке, оценивая, как там мокро. А ещё я ощущаю кудри. Долбанный лес кудрей.

Тьфу млять. Убираю руку, отпускаю тушу. Заваливается на бок.

— В чём дело, Крис? — Раздаётся от Ангелины встревоженное.

В чём дело? Меня Нелли с безупречной писей дома ждёт. А я здесь с лохматкой должен возиться? Так и хочется сказать такое и свалить уже. Член стремительно падает.

— Не люблю, когда там волосы, — отвечаю сдержанно.

М — да, «кошечка» Нелли, ты своё дело сделала! Теперь я ещё больше думаю о твоих аккуратных нежных и девственных отверстиях.

— Вот же привереда, — брякает Ангелина и дальше выдаёт, будто с дуба рухнула. — Радоваться должен, что вообще прикоснулся ко мне.

— Что ты сказала?! — Вскакиваю, наполняясь бешенством.

Ангелина хлопает глазами, ошарашенная моей реакцией.

Что ж, неопрятная сучка. Ты своё получишь в любом случае.

— А ну иди сюда, буду тебя наказывать за джунгли между ног, — шиплю и хватаю её за волосы.

Принцесса вскрикивает. Ах, да. Некогда она гордо называла себя Молниеносная. Сейчас она обосравшаяся. Послушно встает, как миленькая.

Веду к бросковой кукле за руку, как нашкодившую. Еле плетётся со спущенными лосинами, тряся сиськами. Сажусь и дёргаю её поперёк. Кладу на коленки задницей под правую руку. Сейчас это тело в моём полном распоряжении.

— Злой, Крис, — комментирует сучка, в голосе снова нотки предвкушения.

— А ты и ждала, что отшлёпаю, — озвучиваю мысль. — Всё это время, ты жаждала хорошей порки.

— Вполне возможно, Крис, — соглашается, устраиваясь на коленках поудобней. Лицом вниз, сиси свисают за бедром, попка отклячена.

Снова обращаю внимание на эти долбанные волосы. Пусть и светлые, но всё же. После Нелли, не могу их видеть там. «Тигрица» сделала из меня гурмана, сама того не зная! Половину баб в прошлой жизни я трахал с волосами на манде, и не вякал даже. Чем красивее казалась женщина в упаковке, тем страшнее был у неё половой орган, когда она без неё.