Директриса музея шумно задышала. Министр оскалил белые зубы и сказал:

– Вижу, что вам нечего возразить, мадам. Вы были до такой степени уверены, что полиция с радостью вцепится в Софью, что действовали крайне неосмотрительно. Не сомневаюсь, что найдется и водитель такси, который опознает вас и подтвердит, что доставлял вас в аэропорт, где вы и оставили чемодан. Далее, я верю Софье, которая утверждает, что именно вы просили депонировать в банке сейф и положить в него некую папку. В ней обнаружилась схема сигнализации музея, но бандитам она была ни к чему – нападавшие заставили охранников или директора отключить сигнализацию и преспокойно вынесли драгоценности. И руководили этой операцией вы, сеньор Новак!

Карл Новак исподлобья посмотрел на министра.

– Голословные обвинения, которые любой адвокат разнесет в пух и прах! Если вы посмеете арестовать нас и предъявить обвинение, а суд вынесет оправдательный вердикт, то это станет надгробным камнем на вашей карьере, сеньор министр! Подобных ошибок не прощают!

Но Рауль Бартарьега, не обращая внимания на реплику Новака, продолжил:

– А вы, княгиня? Без вашего ведома и участия подобная афера никогда бы не смогла иметь место. Но вы всегда соблюдали осторожность, вернее, почти всегда. Я отниму у вас еще пару минут и попрошу послушать следующее...

Министр вынул из кармана портативный диктофон и включил его. Послышался голос Карла Новака: «Дорогая, все прошло отлично, драгоценности в наших руках». – «Карл! – ответил голос Луизы-Авроры. – Как я рада! Мне так тебя не хватает...» Их разговор длился еще около сорока секунд. Рауль Бартарьега, дождавшись его завершения, произнес:

– Вот это и есть решающая улика! Вам, вероятно, неизвестно, что одна из подконтрольных министерству внутренних дел спецслужб ведет записи телефонных разговоров во всех дипломатических представительствах, аккредитованных в Коста-Бьянке. Основное внимание уделяется американцам, русским, японцам, немцам, французам и британцам. Бертран не представляет для нас интереса, но разговоры автоматически фиксируются на пленку. Противозаконно? Да, я знаю, однако помогает быть в курсе того, что замышляют сильные мира сего.

Он смолк. Княгиня Луиза-Аврора дрожащим голосом спросила:

– Сеньор министр, что вы намерены делать? Отдать приказ о нашем аресте?

– Где драгоценности? – спросил Бартарьега.

– Мы переправили большую часть в Америку, – быстро ответил Карл Новак.

– Отличная работа! – хмыкнул полковник. – Ну что ж, будем считать, что преступники найдены.

Эстелла фон Лаутербах истерично вскрикнула:

– Я не имею к этому ни малейшего отношения! Луиза-Аврора заставила меня пойти на нарушение закона!

– Ах, неужели? – ядовито произнесла княгиня. – Эстелла, помнится, ты сама предложила мне Софью в качестве идеальной жертвы и с большим рвением принялась за подтасовку улик.

Карл Новак рявкнул:

– Заткнитесь, идиотки!

Княгиня и директриса, не привыкшие к подобному тону, воззрились на него. Начальник охраны продолжил, но уже обращаясь к полковнику:

– Сеньор министр, неужели вы хотите международного скандала?

– Почему бы нет? – ухмыляясь, ответил Бартарьега. – Раскрытие ограбления, к которому имеют отношение кузина великого князя Бертранского, глава дворцовой охраны и по совместительству ее любовник, а также директриса знаменитого музея, сделает меня популярным.

– А если предположить, сеньор министр, – вкрадчиво заговорил Новак, – что подлой преступницей, затеявшей ограбление, является все же Софья? Она отправится в тюрьму, где сгниет заживо, а вы... вы получите щедрое вознаграждение! Вы правы, наш арест сделает вас знаменитым, не исключено, что западные правительства увидят в вас весьма перспективного политика. Но понравится ли это нынешнему президенту? Вы станете для него опасным, а конкурентов, как вам хорошо известно, уничтожают. Несколько недель славы – ради того, чтобы стать жертвой наемного убийцы или погибнуть в автокатастрофе? У вас ведь имеются далеко идущие планы, сеньор министр, а на их осуществление потребуются деньги и могущественные друзья за границей. И время – сейчас вы не можете позволить себе выступить в открытую против нынешнего режима...

Рауль Бартарьега заинтересованно внимал словам Новака. А тот вдруг скомандовал:

– Луиза, принеси кейс.

– Но... – попыталась возразить Эстелла.

Княгиня, не слушая ее, сорвалась с софы и бросилась в смежную комнату. Через пару минут она вернулась с «дипломатом» и положила его на журнальный столик. Новак набрал нужную комбинацию на кодовом замке, откинул крышку – и министр увидел сияющие драгоценности.

– Сеньор, это ваш процент, – без обиняков заявил Новак. – Вы забудете о том, что сказали нам сейчас, а Софья останется в тюрьме. Я могу посоветовать вам надежных людей в Европе и Америке, которые купят камни по высокой цене.

Министр усмехнулся.

– Ну, знаете... Вы удивляете меня все больше и больше! Мало того, что вы задумали и совершили ограбление, в результате которого были убиты шесть человек, вы хладнокровно свалили вину на несчастную девушку, пытались меня убить, а теперь вознамерились дать взятку. Неужели вы думаете, что все так просто?

Он смерил взглядом Луизу-Аврору (заломившую руки), Карла Новака (нахмурившего брови) и Эстеллу (в оцепенении смотревшую на кейс с драгоценностями).

– Вы предлагаете мне несколько безделушек в обмен на мои принципы, – продолжил министр, – и думаете, что я пойду на такое? Вы ошибаетесь! – Бартарьега гневно сверкнул глазами и добавил: – Вы ошибаетесь, если полагаете, что я удовлетворюсь этими камешками. Моя доля составляет пятьдесят процентов!

– Но это же подлинный грабеж! – заголосила Луиза-Аврора.

Министр галантно улыбнулся и подтвердил:

– Ваша светлость, вы правы – это грабеж. Вы украли драгоценности, а я краду их еще раз – у вас.

– Двадцать пять, – проронил Карл Новак.

Министр развернулся и двинулся к двери.

– Тридцать! Хорошо – тридцать пять! – Голос Новака дрогнул. – Вы должны войти в наше положение, мы не можем отдать вам половину! Тридцать пять – мое последнее слово!

– Сорок, – заявил, поворачиваясь, полковник. – У меня имеется список всех похищенных драгоценностей, так что несложно будет решить, какие из них получу я, а что останется вам.

Эстелла фон Лаутербах с облегчением вздохнула.

– Вы получите свои сорок процентов, сеньор министр!

Полковник, подойдя к столику, захлопнул кейс и произнес:

– Я забираю его в качестве аванса, в мою долю эти побрякушки не входят. И советую вам забыть о дилетантских попытках лишить меня жизни, а также о надежде обмануть при дележе.

– А как же быть с Софьей? – проронила Луиза-Аврора.