— В какие ещё «критические дни»?!

— В женские, блин!

— Женские?! Да ты… я… Я судно Тумана, а не самка человеческая, чтобы каждый месяц гормональные сбои в организме устраивать! И за своей аватарой слежу! В отличие от тебя!

— Ну вот ПМС у меня точно нет.

— Зато болезней целый список! — Нависнув надо мной, Акаси гневно упёрла руки в бока. — Какую систему ни возьми — везде сбои! Даже силовой набор вкривь и вкось! Исправлять замучалась!

— А ещё рудименты… — поддакнул я устало.

— А ещё рудименты!

— Которые и у тебя есть.

— Которые… Нет у меня никаких рудиментов!

— Ну как нет, если аватара — копия человеческого тела?

— Аватары полностью оптимизированы! Это только люди могут тратить ресурсы на выращивание третьих моля́ров или девственной плевы! А мы такой чушью не занимаемся!

Поперхнувшись воздухом, я очумело уставился на Акаси…

— Каких ещё маляров?!

— Третьих! «Зубов мудрости», как глупые люди говорят!

— Почему глупые? — переспросил я на автомате.

— Потому что «люди» и «мудрость» — это антонимы!

С минуту ошалело похлопав глазами, я со стоном поднялся на ноги и поковылял к барстойке.

Господи! Взять бы вот писателя какого, что «гаремники» корябает, и сюда его, сюда! Прямо к девушкам, блин, идеальным! У которых с рождения отсутствуют: девственная плева, зубы мудрости, стыд и совесть!

Эпизод 23. Отпуск по здоровью

Ещё минут десять послушав язвительно-гневные комментарии Акаси, я понял, что смертельно устал. Устал от безумного графика (ибо туманницам что день, что ночь — всё едино), устал от разговоров и уговоров, устал от попыток объяснить и попыток понять, устал… короче, устал жить на «минном поле», когда любое мимоходом брошенное слово или машинально выданная шутка могут привести к самым непредсказуемым последствиям.

— Акаси, у тебя самолёт есть?

— Самолёт? — распекавшая меня ремонтница запнулась на полуслове. — Нет. Зачем мне?

— А на складе рембазы?

— На складе есть.

— Запиши на меня.

Так, теперь нужен пилот…

— Катори? Здравствуй ещё раз. Можно тебя попросить… Подбросишь по координатам… Нет, самой идти не надо, я самолёт возьму, на нём. Что? Потом себе его оставить? А зачем… Ах, у флагмана есть… Тогда, конечно, оставь.

Ну что я, в самом-то деле, не могу красивой девушке самолёт подарить?

***

— Ви-и-иктор! — стоило выпрыгнуть из самолёта, как радостно вопящая Макие налетела на меня, едва не сбив с ног.

— У-уу, да ты подросла, как посмотрю, — подхватив восторженно взвизгнувшую девочку подмышками, я закружил её вокруг себя.

— Да-а! Я больша-ая!

— И совсем взрослая!

— И взросла-ая!

Рассмеявшись, я аккуратно поставил девочку на ноги и повернулся к наблюдающей за нами Киришиме:

— Здравствуй. Как вы тут?

— Хорошо, — фыркнула туманница независимо.

Выглядела она действительно неплохо — синие джинсы, белая блузка, постриженные под каре тёмные волосы и дерзкий прищур аквамариновых глаз. Пацанка. Только уже не девчонка, а вполне себе девушка.

Да и Макие наконец ожила — исчезла из взгляда хмурая настороженность, пропала насупленная морщинка между бровей, губы больше не кривятся в какой-то «понимающей» гримасе… просто ребёнок — радостный и довольный.

— Виктор, ты чего? — подёргала меня за руку Макие.

— Всё нормально, — я с кривоватой улыбкой покачал головой.

Не рассказывать же девочке про возникшее на секунду желание связаться с лолитами и выдать им адреса курировавших её чиновников. Чтобы навестили, поблагодарили, шею крепко пожали… Нет, ну как же надо было довести ребенка, чтобы счастливым и свободным он себя чувствовал лишь на безлюдном острове в компании двух кораблей Тумана. Ур-роды!

Встряхнувшись, я похлопал себя по животу, нарочито жалобно протянув:

— Слушай, а пожевать у вас не найдётся? А то позавтракать не успел.

— Бутерброды! — ухватив за руки меня с Киришимой, Макие целеустремлённо поволокла нас вглубь острова к виднеющемуся среди деревьев домику. Классическому такому, в японском стиле — островерхий, одноэтажный, с окнами во всю стену…

Вот только внешне серьёзный и солидный, внутри этот дом оказался каким угодно, но не жилым — по углам распиханы непонятные агрегаты, стены исписаны формулами и уравнениями, на полу сложены стопки книг, журналов, распечаток… и всё это вперемежку с мягкими игрушками, комиксами и настольными играми. Убежище безумного гения, короче. Разве что чистота везде идеальная — ни пылинки, ни соринки.

Нет, я понимаю, что тут как раз гений и живёт, но… это же дурдом какой-то!

Оставив меня удивлённо вертеть головой посреди кухни-гостиной, Макие с воплем «Кумо!» умчалась куда-то в глубину дома и через пару минут вернулась, прижимая к груди механического паука размером с тазик — малого корабельного сервис-бота.

Паучина, кстати, к подобному способу транспортировки явно уже привык, и потому лишь покорно болтался в руках девочки, не делая никаких попыток освободиться.

— Макие, он что, сам ходить не может? — поинтересовался я, удивлённо косясь на Киришиму (судя по светло-зелёному сигилу на головном сегменте, данный экземпляр был из её ремонтно-восстановительной группы).

— Может, конечно, — пропыхтела девочка, опуская бота на столешницу, — но я же ему лапы вымыла.

Бот действительно, оставляя за собой мокрые следы, процокал по столу, снял с крючка кухонное полотенце и принялся вытирать все свои восемь лап — поочерёдно, одну за другой.

— Кумо, нам три бутерброда! — сделала ему заказ Макие.

Что-то недовольно прогудев, восьмилапый закинул полотенце себе на панцирь, добежал до холодильника, стремительно — только конечности замелькали — соорудил три бутерброда и, выложив их на тарелку, брякнул посуду на стол, типа, садитесь жрать, пожалуйста.

— А чай или кофе найдётся?

— Вон же! — Макие указала на стоящий у стены кофейный автомат. Уличный кофейный автомат. С кучей наклеек, где можно было выбрать вид кофе. И с прорезью для монет.

— Э-ээ… — я машинально похлопал себя по карманам. — А у меня денег нет.

С заговорщицким видом блеснув глазами, Макие подбежала к автомату…

— Тебе какой?

— Обычный, со сливками.

Девочка нажала на кнопку под одной из наклеек, а затем, примерившись, ловко пнула боковую стенку. Автомат зажужжал, забулькал, и в окне выдачи появился картонный стаканчик, над которым курился пар.

— Вот! — безмерно довольная, девочка выудила стаканчик, торжественно вручив его мне.

Я лишь головой покачал:

— Дай угадаю: эту шайтан-машину тебе Акаси сделала?

— Ага!

— Хм… — ну, понятно, в кино же уличные автоматы исключительно с пинка работают.

— Фторофо, прафта? — откусив от своего бутерброда огромный кусок, просияла Макие.

— Правда, — вздохнул я, с сомнением глядя на тарелку. Два тоненьких хлебца, рыба, какие-то водоросли, соевый соус… японская, блин, кухня. — Это вы так на бутербродах и живёте?

— Мифо-фуп ефт.

— Макие, говорить во время пережёвывания — опасно! — вмешалась молчавшая всё это время Киришима. — Возможно попадание частиц пищи