— Ты уже улетаешь? — Киришима даже имитировать сожаление не собиралась. Нет, против меня лично она ничего не имела, но… всё же капельку ревновала. Припёрся тут, понимаешь, и на целый день вниманием Макие завладел.

— Долг зовёт, — извиняющеся улыбнулся я погрустневшей Макие. — Кстати, я у вас там коробку с банками варенья видел, возьму одну?

— Оно же невкусное, — удивилась девочка.

Ну с этим я бы поспорил. Вот японские сладости — это нечто. Водоросли, клейкий рис, соя… без слёз не взглянешь. А им нравится.

— На вкус и цвет — все фломастеры разные, — философски пожал я плечами.

Макие хихикнула, махнув ладошкой:

— Тогда бери, конечно.

Дождавшись, когда недовольный сервис-бот (по песку же бегал — значит, опять лапы мыть будут) принесёт банку с вареньем, я раскланялся со снисходительно фыркнувшей Киришимой и быстрым шагом двинулся к самолёту.

На ходу смахнув с экрана сводку погоды, выбрал в подпрограмме связи сигил лидера 2-й Патрульной…

— Катори, забери меня, пожалуйста. Нет, не надо на базу, сразу к Конго. Да, и хорошо бы до дождя успеть.

Эпизод 24. Служба опасна и трудна

Сидя на своём излюбленном месте у окна боевой рубки, Конго тоскливо наблюдала за плывущими по небу тучами. Грязно-серая пелена от горизонта до горизонта, мелкий надоедливый дождь, оседающий каплями на стекле… всё это одним лишь своим видом вызывало тоску и уныние.

Снова эти чувства… бессмысленные, бесполезные, глупые… не поддающиеся анализу и словно подтачивающие ядро изнутри.

Чуть повернув голову, она обвела взглядом погружённую в полумрак рубку, казавшуюся сейчас холодной и безжизненной, обесточенный тактический планшет, темнеющую провалами выключенных экранов приборную панель (ведь глупо тратить энергию на все эти датчики и индикаторы, если они никому не нужны), и зябко передернула плечами… Жаль, что аватару нельзя так же отключить. Или вообще разобрать.

Майи давно нет, Касима со своей эскадрой вернулась к патрулированию, Симакадзе отпросилась на Ремонтную базу («флагман, Катори ведь наверняка с одеждой напутает, если не подсказать!») и даже человек неизвестно где пропадает, присылая лишь редкие отчёты о своих глупых выходках. Так какой смысл в ментальной модели, если вокруг лишь номерные эсминцы, равнодушные к любым чувствам и эмоциям?

Покрепче прижав колени к груди, Конго опустила на них подбородок.

Казалось бы, она находится в самом центре тактической сети флота, именно через её исполнительные матрицы ежесекундно проходят тысячи запросов, отчётов, приказов… но сама она никому не нужна. Нужен флагман — центральный узел сети флота, а не линейный крейсер «Конго».

Запрос на посадку от внезапно появившегося летательного аппарата отвлёк её лишь на какую-то долю мгновения. Стандартный запрос, стандартный ответ — типовой обмен данными, проходящий где-то на бессознательном уровне. Разве что в одну из баз, хранящую «личные дела», ушла отметка, что Катори тоже обзавелась придуманным Тикумой «самолётом».

— Здравствуй, Конго. А ты чего в потёмках сидишь? — появившийся в рубке человек замер на пороге, вертя головой.

— Мне всё равно, — ответила она равнодушно. В самом деле — светло, темно… какая ей разница. Встроенным в корпус сенсорным системам уровень освещённости абсолютно не важен, а человек всё равно сейчас по своим делам умчится. Или к себе в каюту спать отправится. Так какой смысл расходовать энергию впустую?

— Понятно… — Потоптавшись на пороге, человек сам себе кивнул и быстро спустился вниз.

Ну вот, как она и предполагала.

Но человек не заперся у себя в каюте, а меньше чем через минуту прибежал обратно. С пледом в руках. Который и накинул ей на плечи.

Конго недовольно шевельнулась, собравшись было объяснить этому глупому существу, что тепловое состояние её организма стабильно и пороговых значений не превышает… но внезапно передумала. Мягкое тепло пледа словно бы отодвинуло дождь на второй план. В самом деле — вода и вода, холодная, противная… но ведь она там, снаружи, бессильно разбивается о её броню, собирается в лужи и ручьями стекает в море, а здесь сухо, тепло, уютно. Только верхняя одежда мешает. Поэтому платье нужно деактивировать. А в плед закутаться по самый нос. И обратить, наконец, внимание на сервис-бота, что уже двадцать шесть секунд робко переминается, держа в манипуляторах поднос с чаем…

— Что это? — хмуро поинтересовалась она, разглядывая стеклянную вазочку, наполненную густым тёмно-рубиновым сиропом с частичками плодов Rubus idaeus.

— Малиновое варенье, — ответил человек, пододвигая вазочку к ней. — Попробуй с чаем. Оно сладкое.

С сомнением помешав сироп ложечкой, Конго всё же зачерпнула четыре грамма этого неведомого «варенья», отправила в рот и на мгновение замерла, анализируя информацию с вкусовых рецепторов. Машинально облизнулась. Действительно, сладко. Даже слишком.

Торопливо поднеся к губам чашку с чаем, сделала глоток, ещё один… Странный вкус. Смешавшийся с вареньем напиток словно бы стал горячее — с каждым глотком по организму прокатывалась тёплая согревающая волна.

— Его ещё можно сразу в чай добавлять, вместо сахара, — подсказал человек.

Прямо в чай? Конго демонстративно отвернулась, не желая даже комментировать подобную глупость. Быстрый поиск в людской сети определял подобный состав как лечебное средство, применяемое при респираторных заболеваниях. А у неё никакой простуды нет и быть не может!

— Я просто предложил, — человек чуть улыбнулся. Затем устроился в соседнем кресле, включил над штурманским столом дежурное освещение и, активировав свой имплантат, занялся просмотром сводок.

То есть, он убегать не собирается? Покосившись на человека, Конго сменила позу, подобрав ноги под себя, поправила плед на плечах и, зачерпнув ещё ложечку варенья, подала питание на приборную панель… Ну, пускай сидит. А то носится по всему флоту, с корабля на корабль прыгает… появляется раз в неделю, да и то часа на три-четыре. А потом опять срывается неизвестно куда и пропадает, только по откликам в сети найдёшь. Ненормальный.

Допив чай, Конго поставила чашку на поднос и, привалившись плечом к стене, прикрыла глаза, слушая убаюкивающий шорох дождевых капель за окном. Тёплый полумрак рубки, разгоняемый лишь неяркой лампой над штурманским столом, чуть светящиеся огни индикаторов, силуэт сидящего в кресле человека… «домашний уют» — вывела результат анализа окружающей обстановки одна из ассоциативных матриц.

Лениво покрутив всплывшее определение, Конго смахнула его в архив. Проводить вдумчивый анализ, сопоставлять отклики сенсоров, рассчитывать взаимозависимость… Зачем? Главное, что тепло и уютно. А как это называется у людей, ей совершенно безразлично.

Сидевший в кресле человек повернул голову и внезапно поднялся на ноги.

— Я не сплю, — сонно возмутилась она, фиксируя его приближение.

— Ага, ты медленно моргаешь, — наглый индивидуум лишь хмыкнул, подхватывая её на руки и перенося на угловой диван.

Впрочем,