— Бей, — скомандовала она, когда я занял позицию. — Фигуру помнишь, — сложив тем не менее кукиш, Надя повертела им у меня перед носом, давая рассмотреть со всех сторон. — Удар наноси не рукой. Сердцем… Ну, да это я уже дюжину раз говорила. Давай!

С уверенным видом я изобразил пальцами фигу и направил ее на веер:

— Киай! — зря, что ли, на каратэ ходил?

Может, и зря: ничего не случилось. К немалому моему удивлению. Эй, а как же наш договор с фамильяром?!

«Фу?» — нахмурившись, кликнул я «паука».

«„Достопочтенный Фу-Хао“ мне как-то нравилось больше!» — невозмутимо заявил тот.

«Где, блин, магия, достопочтенный?!»

«Где и всегда, сударь. В нас. Вокруг нас. Везде.

Магия — она такая…»

Да он издевается!

«Почему я все еще не могу ее использовать? — все же постарался сформулировать вопрос конкретнее я. — Мы же договорились!»

«А вы, сударь, хотите, чтобы у вас с первого раза все получилось? — хмыкнул Фу. — Нет, дело-то нехитрое, но что на сие скажет наша Надежда Александровна?»

«Наша Надежда Александровна только порадуется», — буркнул я, искоса бросив взгляд на Морозову. Девушка выглядела разочарованной — должно быть, то, с какой самоуверенностью я взялся за дело, обнадежило и ее — а тут снова облом.

«Сперва порадуется, а потом, глядишь, задумается, — назидательно заявил между тем „паук“. — Нет сударь, сделайте сперва полдюжины холостых попыток, а потом уж…»

«Ну, как скажете…»

Я снова навел фигу на веер.

«Только не притворяйтесь, сударь, — бросил Фу. — Старайтесь всерьез!»

«Зачем, если все это пока постановка?»

«За шкафом! Делайте, как велено!»

Не знаю точно, в чем тут собака порылась, но настраиваться на магию, точно зная, что пока все это бесполезно, оказалось как-то даже сложнее, чем питая надежду на успех. Внутри меня и в самом деле словно вырос непроницаемый барьер. Неудержимо захотелось разжать пальцы, опустить руки, послать это проклятое чародейство ко всем чертям…

«Не отступать! — подстегнул меня фамильяр. — Продолжать!»

— Ну же!.. — напрягшись и подавшись всем телом вперед, пробормотала Надя. — Я что-то чувствую! Точно чувствую! Вот-вот прорвет…

«Рано, — будто бы ответил ей Фу. — Еще разок…»

— Ну должно же… — прошептала Морозова. — Не может быть, чтобы…

В этот момент веер вдруг с треском переломился пополам. Вот просто взял — и сам собой сломался… Так, наверное, казалось со стороны. Но только не мне. Я-то совершенно точно знал, что только что сам нанес успешный удар. Чувствовал его — будто бы и правда сердцем. И ощущал при этом некоторое опустошение — должно быть, из-за оттока маны, но одновременно — сильнейший, просто всесокрушающий душевный подъем!

— Это не я… — испуганно пробормотала Надя. — Это… Это ты! — восторженно выкрикнула она. — У тебя получилось!

— Да! — выдохнул я.

— У тебя получилось! — повторила девушка, роняя веер на стол и стремглав бросаясь ко мне.

В следующий миг ее уста обожгли мою щеку.

Не особо осознавая, что делаю, я схватил Надю, уже начавшую было отстраняться, за плечи и тоже поцеловал — сначала так же в щечку, но сразу же за тем — в сухие, сомкнутые губы.

Морозова испуганно дернулась и снова попыталась отпрянуть. В любой другой момент я бы, наверное, безропотно позволил ей отодвинуться, но тут, все еще захваченный безумием вызванного собственным колдовством порыва, удержал. Подтянув, усадил к себе на колени и поцеловал снова, уже совсем не по-братски — побуждая губы девушки раскрыться навстречу моим.

На миг Надины плечи напряглись, словно одеревенев — но вдруг расслабились, и девушка ответила на мой поцелуй. Пальцы ее левой руки судорожно вцепились мне в локоть, правой — взъерошили волосы. В свою очередь, моя ладонь почти непроизвольно скользнула Морозовой за спину, где вдруг наткнулась на пуговицы платья… Верхняя, кажется, расстегнулась сама собой, вторую я нащупал уже осознанно… Поняв, что происходит, на долю секунды Надя снова замерла, но отстраниться уже не попыталась — наоборот, тут же прижалась ко мне еще сильнее. Третья пуговичка выскользнула из петельки… Вторая моя рука мягко соскользнула с плеча девушки, потянув за собой лиф платья…

— Так, это что еще тут у меня за оргия? — раздалось внезапно за моей спиной.

Морозова рванулась назад — удержать ее в этот момент, наверное, не смогли бы и стальные тиски. Я же, словно громом пораженный, обескураженно обернулся: в дверях комнаты, уперев руки в бедра и насмешливо глядя на нас с Надей, стояла Милана Воронцова.

в которой я припоминаю названия элементов японского национального костюма

— Какая же я дура! — подрагивающим голосом выговорила Надя.

— Прости, — сконфуженно произнес я. — Это была моя вина…

— Нет, — покачала головой Морозова. — Ты не должен извиняться. Во всем виновата я одна… Дура! — повторила девушка и с силой ударила себя кулаком по коленке. — Дура! Дура!

Эту содержательную беседу мы вели, сидя на кривоватом пеньке во внутреннем дворике корпуса. С тех пор, как я и Надя проходили здесь впервые — по пути в пятый чертог — народу на дубовой аллее заметно прибавилось, и нам досталась последняя свободная «скамейка». Милане, явившейся во дворик минут через десять после нас — в сопровождении целой свиты прихлебателей — посадочного места уже не нашлось. Ничтоже сумняшеся, брюнетка направилась прямиком к ближайшему — занятому. Не знаю уж, что она или ее присные сказали располагавшимся там трем девицам, но те по-быстрому свалили, и пень оккупировала кодла Воронцовой. Присели, впрочем, только сама молодая графиня и двое-трое из числа ее эскорта, половина прихвостней осталась стоять рядом.

— Если хочешь — уйдем, — предложил я Наде, только-только начавшей было успокаиваться и при появлении во дворе Миланы снова съежившейся.

— Нет, — мотнула головой девушка. — Хватит бегать… Не нужно было и из комнаты уходить, — добавила она, нервно сглотнув. — Это я запаниковала… Зря.

Ну да, из 302-й комнаты Морозова давеча вылетела пулей. Успев, впрочем, привести в идеальный порядок платье — мгновенно, магией, наверное. Я же, задержавшись, чтобы бросить напоследок Воронцовой что-нибудь едкое — сейчас и не вспомню, что конкретно, нечто типа «Не завидуй!» — в дверь вышел с показной неторопливостью и в карьер припустил лишь в коридоре. Надю догнал в дверях чертога, где она замешкалась, воюя с неподатливой створкой. Взял за пылающую огнем руку. Девушка судорожно вырвала свою ладонь, но я поймал ее снова и второй раз уже не отпустил. Простояв так с полминуты — я все пытался встретиться с Морозовой взглядом, а она упорно глаза отводила — в какой-то момент мы, не сговариваясь, одновременно толкнули свободными руками дверь и вышли во двор. Здесь Надя ладонь все же высвободила и светски взяла меня под руку.