Самым удивительным было то, что чем дольше Мэтт сдерживал свое физическое влечение к ней, тем больше Пиппа начинала желать его прикосновения. Ее тело временами как бы ныло от желания теснее прижаться к его сильному телу, а ночи были целиком заполнены яркими эротическими снами, героем которых неизменно оказывался Мэтт.

С того памятного дня в квартире Дайаны, когда начал разрушаться невидимый барьер, который она не могла перешагнуть и вступить с кем бы то ни было в физический контакт, Пиппа была готова преодолеть эту невидимую преграду и всей душой хотела приблизить желанный миг. Находиться рядом с Мэттом временами становилось для нее настоящей пыткой. Пиппа хотела всем своим существом, чтобы он обнял ее и любил, но не знала, каким должен быть тот первый шаг навстречу, которого он от нее ждал.

Ее сильно взволновала мысль о том, что теперь они будут жить в такой близости друг от друга. Может быть, когда они окажутся вместе под одной крышей, она сможет каким-нибудь образом показать ему, что готова любить его?

— О чем задумалась? — спросил Мэтт, укладывая в багажник машины ее чемоданы.

Пиппа покраснела, и он рассмеялся.

— Да, похоже, ты размышляешь об очень серьезных проблемах. — Он потешно сдвинул брови и наморщил лоб, в свою очередь заставив рассмеяться ее.

— Ну, я-то знаю, о чем думаю, а вот тебе придется гадать! — воскликнула она, но тут же улыбка сбежала с ее лица, и она с трепетом в голосе спросила: — Мэтт, как ты думаешь, этот наш спектакль когда-нибудь увидит свет?

— Хоть пожар, хоть потоп, а премьера состоится через две недели, радость моя.

Он крепко обнял ее и поцеловал, не обращая внимания на спешивших прохожих, и отпустил только после того, как их лица осветила вспышка фотоаппарата.

— Черт возьми! — прорычал Мэтт, узнав репортера «Новостей». — Убирайся и оставь нас в покое! Пиппа, скорее в машину!

Оттолкнув репортера, он и сам вскочил в автомобиль и завел мотор. Машина рванула с места, едва не сбив незадачливого репортера с ног.

— Завтра наша с тобой фотография будет красоваться на первой странице этой дерьмовой газеты.

Пиппа, взглянув на него, увидела, как он раздосадован, а пальцы, сжимавшие руль, побелели от напряжения.

— Мэтт, ты стыдишься меня? — спокойно спросила она.

Мэтт удивленно посмотрел на нее, и, когда увидел ее лицо, автомобиль вильнул в сторону.

— Пиппа, как тебе только в голову могло такое прийти? Просто я решил, что это будет неприятно тебе…

— Нет, Мэтт. Я хочу, чтобы мы были вместе, и мне нет дела до того, кто еще будет знать об этом. По крайней мере, сейчас.

Мэтт смотрел на нее и чувствовал, как гулко стучало в его груди сердце. Она пыталась сказать ему что-то важное для них обоих, и он понимал, что в их отношениях наступил переломный момент.

— Пиппа… — Он взял ее руку и поднес к губам. Целуя кончики ее пальцев, он не отрывал взгляда от ее лица.

Глаза Пиппы затуманились, и он понял, что желает ее так сильно, как никогда прежде не желал никакой другой женщины. Однако он еще боялся произнести вслух свои мысли и потому постарался взглядом высказать ей все, что переживал в этот момент. Где-то раздался противный вой клаксона, и очарование момента нарушилось. От неожиданности Мэтт и Пиппа подскочили на сиденьях, дружно рассмеялись, и Мэтт вновь завел мотор.

— Мэтт, — спросила его Пиппа, когда они уже приближались к отелю, — как ты думаешь, не могли бы мы сегодня репетировать прямо в номере?

Взглянув на нее, он увидел, как блестели глаза девушки, и понял, что не обманывался на ее счет. Она действительно была готова пройти следующий шаг в их отношениях.

— Почему бы и нет? — ответил он с деланным безразличием. Его глаза встретились с ее взглядом, и робкая ответная улыбка Пиппы вызвала в нем прилив страстного желания.

Добираясь до отеля, они перебросились лишь несколькими малозначащими словами. Швейцар при входе в гостиницу приветствовал их самой ослепительной улыбкой, на какую только был способен, и, распахивая перед ними стеклянные двери, одновременно приказал кому-то невидимому тоном, не терпящим возражений, отвести машину на подземную стоянку.

Пиппа едва обратила внимание на оформленный с чрезмерной пышностью вестибюль и на обращенные на них с Мэттом откровенно любопытные взгляды. Во всем теле девушка чувствовала легкое покалывание от охватившего волнения, каждый нерв был напряжен оттого, что единственный в мире человек, с которым она хотела быть рядом, взяв у портье свои ключи, теперь, бережно поддерживая ее под руку, вел к лифтам.

Внезапно ей стало трудно глотать и перехватило дыхание. Оказавшись в устланной мягкими коврами кабине лифта, Мэтт заключил Пиппу в объятия и коснулся губами ее губ.

Это был долгий поцелуй, в котором слились их желания, и губы Пиппы приоткрылись, позволяя чувству разрастаться и охватывать все существо. Такое откровенное проявление страсти было для нее совершенно новым. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного и сейчас чувствовала внутри себя веселое изумление. Однако, испугавшись, что в следующую секунду ее тело предаст и оттолкнет Мэтта, она заставила себя отпрянуть от него.

Почувствовав ее встревоженность и испуг, Мэтт отступил на шаг назад и улыбнулся ей. Охваченный желанием, он протянул руку и нежно погладил ее по щеке. Лифт остановился, и его автоматические двери бесшумно открылись.

Пиппа испытала к Мэтту безграничную благодарность за то, что он так трепетно относился к ее чувствам, однако при этом ей хотелось продлить прекрасное ощущение близости его длинного стройного тела. Когда они вошли в номер, Пиппа вновь бросилась в его объятия, страстно желая повторить поцелуй и убедиться в том, что она действительно преодолела невидимую преграду. Если она могла сейчас так наслаждаться поцелуем, то, наверное, до последнего, высшего проявления любви не так уж далеко?

— Давай-ка сварим кофе, — предложил Мэтт, когда они наконец оторвались друг от друга.

Пиппа отлично видела, как нелегко было ему контролировать себя, как трудно сдержать свои чувства и отойти от нее, и любила его еще больше за то, что он так заботился о ней, щадя ее чувства, и не торопил события. Пока он варил кофе, она воспользовалась возможностью оглядеться.

Мэтт не отказывал себе в определенной роскоши, поскольку отель стал его домом по меньшей мере на восемнадцать месяцев. Именно такой срок был оговорен в его контракте на участие в «Куколке». Номер состоял из двух удобных спален, разделенных на удивление просторной гостиной, в которой и находилась Пиппа. Стильный ковер приглушенно-голубого цвета был украшен бледно-бежевыми шпалерами. Возле кофейного столика со стеклянной столешницей располагались два одинаковых дивана, обитые светлой персиковой кожей. Букет свежих цветов, стоявший в вазе на столике, радовал взгляд своей яркостью и изысканностью.

Мэтт зашел в спальню, чтобы снять джемпер.