— Да плодотворно прошёл, — бодро отзывается Егор, — У тебя же завтра выходной?

— Угу, — киваю, втягивая в рот макароны.

— Хочу тебя с друзьями познакомить. Ты их уже видела тогда в клинике, но вряд ли запомнила. У Юры бар свой. Тусовка наша фанатская собирается, иногда рокеры подтягиваются. Громко, весело…

— Егор… — откладываю вилку и виновато на него смотрю, — Извини, пожалуйста, но я не могу завтра. Родители позвали на ужин и отказаться нельзя.

— Хммм… — Егор хмурит брови, — Пригласишь?

— Пока это не возможно, — отрицательно качаю головой, чувствуя, что Морозову не нравится мой ответ, — Да, я хочу сообщить родителям, что рассталась с Артуром, но привести сразу нового мужчину не могу…

— Ясно… — резко выдыхает Егор, — Но учти, Даш, — продолжает серьёзно, — Прятать наши отношения я не буду.

— Не надо прятать… Просто пусть все остынут… — я заканчиваю свою мысль робким тоном как раз в тот момент, когда мой телефон начинает вибрировать на столешнице.

Морозов бросает взгляд на экран, и его лицо кривит злая ухмылка.

— Любимая, тебе звонит «Любимый»… — он подаёт мне смартфон, а я смотрю на экран, как на врага.

— Я переименовала Артура… — беспомощно поднимаю глаза на Егора, — Не понимаю, почему так определился.

— Отвечай… — он давит интонацией и, скрещивая руки на груди, откидывается на спинку стула.

Дрожащими пальцами скольжу по экрану.

— Алло… — набираю побольше воздуха, — Привет, Артур.

— Здравствуй, Дарья, — отзывается бывший жених равнодушно-ровно, — Ты звонила. Что-то случилось?

— Я… — смотрю на Егора и по его внимательному взгляду понимаю, что шанса выйти в другую комнату у меня нет, — Хотела тебе сказать, — обречённо продолжаю, — Что мои родители ждут нас завтра на ужин. И я планирую им рассказать о том, что мы больше не вместе. Тебе идти совершенно необязательно…

— Ну отчего же? — режет мой слух Кирсанов, — Я пойду. Поддержу тебя…

— Это лишнее… — я пытаюсь найти причину, чтобы отказать Артуру…

— Ну почему? Я не могу расстроить твою маму. Она звонила сегодня, жаловалась, что ей нездоровится.

— О Боже…

Понимаю, что меня прижали со всех сторон. И теряясь от сложившейся ситуации, я беспомощно кусаю губы, но ни один из мужчин даже не пытается облегчить мне жизнь. Лицо Егора мрачнеет, а Кирсанов упорно играет роль заботливого жениха.

— Дарья, я сейчас на встрече, — Артур прерывает мое паническое молчание, — За тобой завтра заехать?

— Нет! — испуганно вскрикиваю в ответ, — Извини, спасибо, я сама.

— Ладно, до встречи, — он кладёт трубку, а я медленно опускаю от уха телефон.

— Это просто ни в какие ворота, Даш… — Егор встаёт из-за стола и берет с подоконника сигареты, — Пойду покурю… — добавляет зло, и я чувствую, что ему хочется разрушать.

А мне хочется плакать! Потому что убейте меня! Я не представляю, как скажу родителям, что ушла от одного мужчины к другому и представляю папе парня, личное дело которого лежит в его столе.

Я слышу, как хлопает балконная дверь. Мне невыносимо от мысли, что у нас с Егором что-то не так. В груди начинает ныть. Не зная, как буду оправдываться, в чем убеждать, иду следом за ним на балкон.

— Егор… — я смотрю на его напряженную спину, — Пойми меня, пожалуйста. Там нельзя по-другому.

— Почему ты не даёшь мне возможности решить твою проблему? — он резко разворачивается и впивается решительным взглядом в мое лицо, — Я не играю, Даш. Хочу быть в твой жизни серьезно, полноценно. Но мне кажется, что ты к этому не готова, — он глубоко затягивается дымом.

— Я тоже не играю… — отзываюсь расстроено, — Просто… Тебе не кажется, что слишком много всего в моей жизни меняется для тебя…

— Черт…. - стонет мужчина, — Сложно с тобой, Даш…

— Да уж… Можно мне? — я киваю на сигарету, — Хочу попробовать.

— Не дури… — хмурится Морозов и тушит окурок в пепельнице, — Ладно. Завтрашний ужин — это последний спецэффект твоего прошлого, который я сожру. Дальше-думай. Я вообще не отличаюсь терпением и сдержанностью, если ты заметила.

— Я уже поняла, — отвечаю тихо и прислоняюсь виском к дверному косяку, — Спасибо.

— Иди ко мне, детка… — голос мужчины ломается и звучит так лично, так проникновенно, что я падаю в объятия Егора и прикрываю глаза. Вдыхаю запах сигаретного дыма, смешанный с одеколоном, и слёзы неконтролируемо подступают к моим глазам. Я сдерживаю их изо всех сил и давлю судорожный вдох.

— Ну только не реви, — успокаивающе гладит мою спину Морозов, — Я ревнив. И ты очень удивишься, если я расскажу, что осознал этот факт только с тобой.

Его губы находят мои. Сначала нежно скользят, а потом захватывают в сладкий плен, дразнят, зацеловывают и делают из меня бесстыдную, на все согласную женщину. И я совершенно не помню, как становлюсь развёрнутой и прижатой животом к парапету.

— Прогни спинку, — возбужденно хрипит Егор и, отводя волосы в сторону, целует меня сзади в шею, а я до белых пальцев стискиваю балконный стеклопакет.

Мое домашнее платье задрано вверх. Я слышу звук расстегивающейся ширинки. От него по коже разбегаются пошлые адреналиновые мурашки.

— Егор… — оглядываюсь испуганно, — А если нас увидят?

— Не увидят, — он сжимает мою попу и отводит трусики в сторону, — На стёклах тонирующая пленка. И мы ничего плохого не делаем, просто обнимаемся…

— Ооо…

Первый глубокий толчок смазывает картинку перед моими глазами. Где-то там на периферии сознания остаются детская площадка, парковка, соседние дома…

Егор знает, что для меня происходящее слишком. Слишком смело, слишком откровенно. Но нагло пользуется тем, что я не в силах отказать. И берет подтверждение моих чувств, забирает его, как мужчина, очень тонко ломая мои страхи общественного мнения и порицания своих желаний.

— Сейчас мы полетаем, — он горячо шепчет мне в ушко, — Смотри вниз…

Я послушно опускаю глаза и чувствую, как мир начинает качаться под ногами от ощущения высоты.

— Не бойся, — ведёт носом по росту волос на затылке и кладёт руку на мою шею, — Я тебя чуть-чуть придушу. Ты вдохнёшь, когда скажу.

— Егор… я…

Его пальцы сжимаются на моем горле, останавливая протест. Мои руки бесконтрольно взлетают вверх, вцепляются в его запястье, и я обмякаю в крепких объятиях, полностью отдаваясь их воли. В голове бьется единственная мысль: «Боже! Боже! и Да! Ещё!!»

Подачи Егора становятся нестерпимо острыми. В моих ушах истерично колотится пульс. Тело, плавясь, начинает утекать. И в тот самый момент, когда мне кажется, что я сейчас отключусь, Егор убирает руку.