Такая порядочность сделала бы честь любому другому мужчине, но Бел уже знал, что победил. Он уже давно сплел свою паутину и теперь сидел в центре ее. Терпеливо выжидая. Пока его жертва не придет к нему сама. И снова у меня в голове раздался этот гложущий предупреждающий голос. Если я подпущу Бела хоть немного ближе, он проглотит меня и ничего не оставит. Он и его обжигающие взгляды. Он и его проклятые ямочки. Он и его голос, в котором звучал секс.

– Чего ты боишься, Кассия?

Трудный вопрос.

– Того, что ты опять сделаешь мне больно.

Правда.

Его это задело. Заметно. Я догадывалась, как сильно ему хотелось заявить об обратном. Но он не мог. Потому что уже доказал мне, что способен на это.

Бел медленно кивнул.

– Тогда тебе сейчас лучше уйти.

Я тоже кивнула.

Но не ушла.

Все равно уже слишком поздно. В этот момент я нуждалась лишь в одном: в опьянении, которое мог подарить мне Бел. Хотела знать, не придумала ли себе в прошлом силу тех эмоций, не обманули ли меня воспоминания и в состоянии ли я вообще еще испытывать нечто подобное.

Бел выбросил огрызок. Вытер ациам Ари о рукав рубашки. А затем оттолкнулся от стены и направился ко мне. Сила, дремлющая за его плавными движениями, уже доводила меня до исступления. Сердце колотилось как бешеное.

Он протянул мне руку. Я, не дыша, вложила в нее свою. Но Бел ее не взял. Он вложил мне в ладонь ациам и сомкнул мои пальцы на рукояти.

Я оторопело смотрела на него.

– Чем же еще тебе защищаться, если я зайду слишком далеко? – поддразнил он. Я тяжело сглотнула, потому что меня не обманул его легкомысленный тон. Он говорил эти слова абсолютно серьезно.

– А если я хочу, чтобы ты зашел слишком далеко?

Его белая рубашка была расстегнута на две пуговицы у воротника. Его загорелая грудь под ней манила меня, ведь я знала, какая мягкая у него кожа. Мой взгляд переместился выше, по сильной шее к мягким губам. К глазам, в которых мерцало обещание немыслимых грехов.

Безо всякой спешки он положил руки мне на талию, приглашая прижаться к нему. Дрожь, которая на этот раз пробежала у меня по спине, не имела отношения к ветру и непогоде. Наоборот, прохладный ночной воздух и жар, который излучало тело Бела, создавали чарующий контраст. Он прислонился щекой к моему виску, и меня ласкало его теплое дыхание.

– Как я уже сказал: все, что пожелаешь, – прошептал он мне на ухо. – Не больше и не меньше.

Его голос звучал хрипло от страсти и пробуждал во мне желание покориться.

Бросив клинок Ари, я запустила пальцы ему в волосы. Белу не требовалось более четкого приглашения, чтобы стремительно перехватить инициативу. Он приник к моим губам и поцеловал меня с таким пылом, что я едва не потеряла сознание. А вскоре после этого почувствовала спиной холодный камень утеса. Волны под нами с грохотом бились о скалы и осыпали нас брызгами. Возможно, это прилив так взбудоражил море. А возможно, и сила Бела, связанная с островом. Меня это не волновало. Пусть Бел высвобождает все, что у него есть. Я все равно не хотела нежности, которая лишь напрасно подвергнет мое сердце опасности. Я просто хотела отключить голову и удовлетворить свое желание… а Бел для этого идеально подходил. Из меня выплеснулись две тысячи лет отчаяния, ярости, горя, разочарования и тоски. На миг перед глазами все почернело – с таким неистовством нахлынули ощущения. Однако руки Бела держали меня крепко, а его губы настойчиво требовали моего внимания. У него был вкус сладкого яблока и соленого моря. Внезапно мои ноги оторвались от земли. Ища опору, я вцепилась в его плечи, а ноги словно сами по себе обхватили Бела за талию. Теперь я оказалась зажата между поверхностью скалы и грубой мужской доминантностью. Он с диким рыком потянул меня за волосы и отвел мою голову в сторону, чтобы покрыть пламенными поцелуями шею. Я ощущала собственный учащенный пульс под его языком и громко застонала от безудержного возбуждения. Отчаянно прижимаясь к нему, я выгибала спину навстречу его требовательным прикосновениям и растворялась среди неспокойных темных облаков ночного неба.

Ладони Бела нашли мой пояс и распахнули платье. Внезапно он застыл. Его грудная клетка дрожала от тихого смеха, пока демон, прервав свое разрушительно-эротическое дело, любовался кружевным лифчиком, который только что предстал перед ним. Я понятия не имела, что его так позабавило, но меня завораживали голодные взгляды, которыми он уже меня раздевал. А если откровенно, то я просто не могла этого дождаться. Однако Бел неожиданно посерьезнел. У него в глазах вспыхнуло какое-то непостижимое выражение, не имеющее никакого отношения к похоти, в которой мы только что тонули. Подушечками пальцев он ласково погладил меня по ребрам – там, куда меня ранил смертоносный клинок Тигеллина. А потом Бел нашел второй шрам прямо у меня под сердцем. Этот след появился у меня благодаря ему.

Я уже боялась, что он заговорит об этом и в который раз начнет извиняться, но ничего подобного Бел не сделал. Он поднял глаза и поцеловал меня. На этот раз с такой нежностью и любовью, что мою грудь пронзило острой болью. Его самоотверженность лишь напомнила мне о том, как я его сейчас использовала. Дала ему надежду, играла с его чувствами и вела себя так же эгоистично, как и он. Меня затопили сомнения и угрызения совести, которые яростно схлестнулись со страстью, бушевавшей в моих венах. Безо всякого предупреждения на руках вспыхнуло зеленое пламя. Я в ужасе оторвалась от губ Бела. Ведьминский огонь уже пожирал его рубашку и переполз на кожу.

– О нет, – в панике выдохнула я и попыталась его оттолкнуть. – Прости, я…

Но теперь Бел не позволил мне сбежать. Он поймал меня за руки и прижал их к скале. У него в глазах заблестели искры веселья… как и зеленое свечение моего колдовского пламени.

– Хватит пытаться защитить меня, Кассия, – тихо сказал он. – Я дьявол. Думаешь, меня пугает какой-то огонь?

Действительно, его кожа уже исцелялась. Снова и снова. И тем не менее мне стало не по себе при мысли о том, что…

Бел прижался ко мне. Его губы находились в миллиметре от моего рта. Он поил меня своим дыханием и улыбался, как будто знал о моих самых темных желаниях.

«Гори, – соблазнительно велел мне дьявол. – Так же, как горю для тебя я».

Вокруг него взвилось оранжево-желтое