Я ворвалась в твою жизнь, и ты обалдела.

Я захотела любви, ты же не захотела.

Может, я че не то говорю, ты послушай, послушай,

Я же дарю тебе звезду, подарю свою душу,

Напряги ж свои уши, эге-ге!

При этом девица явно вознамерилась прыгнуть на колени к узурпаторше. Та стала нехороша лицом.

– Чур меня! – замахала она руками и принялась отбрыкиваться от девицы. Кого вы мне тут подсунули?!

– Нормально, – заверила я Аленку. Ты ей отдай приказ что-нибудь сделать. Она выполнит. Ей это как два пальца об асфальт.

– Чего? – опять вытаращилась Аленка. Девочка уже отцепилась от нее и теперь носилась по периметру палаты, поднимая в воздух подгнившие конопляные стебли. Эй, убогая! А ну-ка покажи, что умеешь!

Девочка немедля остановилась, ее страшненькое мозаичное личико приняло мечтательное и даже несколько томное выражение.

– Хочешь сладких апельсинов? –певуче спросила она Аленку, подходя к ней почти вплотную. Хочешь вслух рассказов длинных? Хочешь, я убью соседей...

– Да! – радостно завопила Аленка. Хочу! Вот энтим и займись незамедлительно! Все соседние государства: Хренску Волость, Дастрахань, Лабудяндию и Крепкий Стул – все смети с лица земли!

– Легко! – кивнула девочка и, рассыпавшись роем черных точек, исчезла.

А я схватилась за голову. Надо же было совершить подобную глупость! Ведь эта сетевая дурочка и впрямь может такого натворить…

– Хорошую ты мне служаночку предоставила, – улыбнулась мне Аленка. В самый раз подходящую.

– Она не для этого предназначалась! – закричала я. Верни ее немедленно!

– То не твоя забота, для чего я своих холопок предназначаю, – надменно отрезала Аленка. А будешь чересчур много на себя дерзости' брать – сама холопкой станешь!

Вот тут все и случилось.

Мой Иван, до сего момента с терпеливым молчанием наблюдавший за происходящим со стороны, без лишних разговоров в два гигантских шага преодолел расстояние до узурпаторшиного трона и вкатил Аленке такую мощную оплеуху, что та рухнула на пол вместе со своим царственным седалищем.

– Получи, зараза, пепси-колу! – тоном рефери на ринге кровавого бокса сказал он.

– Иван, как ты можешь! – вскинулась я. Она ведь все-таки женщина. Бить женщину неэтично…

– Женщина, говоришь?.. только и хмыкнул Иван, а я посмотрела, что за поверженное существо поднимается с пола.

Видимо, столь негативно на Аленку повлияли бесконечные занятия черной магией. Так свалка радиоактивных отходов превращает растущие рядом березки-тополя в нечто абсолютно далекое от интересов дендрологии.

Самое примечательное, что на махатму Кумариса метаморфозы его кармической супруги не произвели ни малейшего впечатления. Он лишь устроился поудобнее на конопляной подстилке и вновь вооружился личным своеобразным кальяном.

Аленка подпустила желто-багрового блеска в глаза, раззявила клыкастый рот и забила по полу хвостом с маленькой шаровой молнией на конце.

– Р-разорву на-клочки! – нечленораздельно пообещала она.

– Обломаешься, – заверил Иван. В его руках откуда-то материализовался искристый меч. Сэм, что ли, ему подкинул?!

– Думаешь, твоя ж-жена тебя от моего г-гнева защ-щитит? Зря надееш-шшься!

– Никогда я от врагов за бабью юбку не хоронился! – Иван красиво отхватил мечом здоровенный острый коготь с потянувшейся к нему Аленкиной лапы. А тебя, паскудница, давно пора на место поставить! Мало того что матушку мою, царицу законную, ты заколдовала! Мало того что надо всем народом измывалась-лютовала всячески! Да еще пригрела в Кутеже вот энтого Брахму непотребного и по его законам лишила люд кутежский и работы законной, и законного же удовольствия! Нет прощения тебе ни за зелено вино, ни за мед, ни за пряники! А за то, что посмела ты супругу мою холопкой поименовать, – отдельный с тебя спрос! Хватит уже терпеть твои безобразия! Не будешь ты вдовить баб да сиротить малых детушек! Пресеку я на корню жизнь твою препоганую!

– Иван, остановись! – закричала я, понимая, что с этим криком; безнадежно опаздываю…

Шохор, нахор, туна-тун.

Станешь пленником двух лун.

Выпьет каждая луна

Из тебя всю жизнь до .дна.

Шохор, шохор, тао-ли.

Станешь пленником земли.

Станешь сквозь нее расти.

Без души и без кости.

Станет камень тебя бить,

Станет лед тебя топить.

И ни храм, ни лес, ни пруд

Облегченья не дадут.

Нахор, нахор, выйди прочь!

Ждет тебя слепая ночь.

Если ж камни запоют,

Ты припомнишь, как живут.

Иван так и стоял, окаменев, пока Аленка шептала-шипела эту жуткую считалку. По комнате холодные вихри разметывали множество крошечных шаровых молний. С последним словом колдуньи все молний разом ударили в Ивана, и он исчез. Без единого звука.

Я, кажется, тоже окаменела и очнулась только от голоса, с ехидцей вопрошавшего:

– Впечатляет?

Аленка, приняв свой прежний облик, снова устроилась на троне.

– Верни его, – только и сказала я.

– У-тю-тю! Так прямо сразу и побежала возвращать!

– Чего тебе еще надо? – зло спросила я. Чем ты еще не натешилась? Что ты привязалась ко мне, как Саурон к хоббиту?!

– Ась? – сравнение Аленку удивило. Это и понятно.

– Чайтанья сутрамутра кали пшактипраба, – вдруг подал голос доселе молчавший махатма Кумарис.

– Что-что, махатмочка мой? – Аленка сразу изобразила предельное внимание к словесам своего обкурившегося вашнапупца. Что ты мне советуешь?

– Ахарив шивану махарив, – лениво бросил в пространство Кумарис и забулькал своим кальяном.

– А ведь и верно! – хлопнула в ладоши Аленка. Верно мой многомудрый кармический супруг рассуждает. Хочешь, Василиса, обратно своего супруга живым-невредимым получить? Хочешь вызволить из заточения Ивана-царевича – порадовать Василису Прекрасную? Хочешь, мы с моим махатмой даже пересмотрим принципы нашей внутренней политики и разрешим народу в виде исключения вкушать мед по воскресеньям? Ну?..

– Хочу.

– Тогда выполняй мое третье желание.

– Слушаю.

– Альманах. Добудь мне его, где хочешь и как хочешь. Положишь вот здесь – пред моим троном, обещаю: все, о чем говорила, – выполню. И не делай такого лица, будто ты не знаешь о существовании этой книги.