— Но он еще так молод!

— Да нет, он уже достаточно взрослый. Ему двадцать два?

Джул кивнула.

Сент поймал себя на том, что внимательно рассматривает ее. Она была прекрасна, как всегда, но в то же время казалась ему слишком бледной и похудевшей. Он нахмурился. Вроде бы она не была одинока. Чонси и Агата проводили с ней много времени. Джул очень часто ходила к Чонси поиграть с Александрой. А теперь, когда вернулись Брент с Байрони, она наверняка подружится и с Байрони.

Сент с трудом удерживался, чтобы не дотрагиваться до жены. Ему было тяжело выносить все это. Ложась спать, он всегда закрывал дверь — еще один барьер, разделяющий их. Просыпаясь ночью, тяжело дыша, мучаясь желанием, он видел закрытую дверь, и это удерживало его от того, чтобы не броситься к Джул.

— Джул, — спросил он вдруг, — ты счастлива? Он увидел, как она вздрогнула, не глядя на него.

«Нет, я чувствую, будто живу вполсилы. Я боюсь, что Уилкс схватит меня, как только я выйду из дома, боюсь, что Уилкс пришлет к тебе людей».

— Конечно, счастлива, — ответила она, с усилием поднимая глаза.

Сент видел испуг в ее взгляде, но сделать ничего не мог. Он винил себя, готовый кричать от бессилия. Сколько еще они будут жить так? Сент понимал, что ей нужно время, чтобы все забыть, но как тяжело ждать! Он сказал сдержанно и очень спокойно:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Да, — сказала Джул, — я знаю.

* * *

За день до благотворительного бала Томас Дюпре приехал в Сан-Франциско. Он выглядел здоровым, красивым и загорелым, только немного прихрамывал. Джул собиралась не оставлять его без внимания. Сент радовался, видя, как жена, румяная от счастья, смеется и трещит как сорока. Он сидел, пил бренди и смотрел на довольных брата с сестрой. В отличие от Джул у Томаса были темно-рыжие волосы и карие глаза, но у обоих были одинаковые упрямые подбородки.

— Должен сказать тебе, Томас, — вставил Сент во время затишья в их разговоре с Джул, — что ты выглядишь намного лучше, чем я ожидал. Больше не болит?

— Ни капельки, Сент. Преподобный Болдуин дал заключение о состоянии моего здоровья три недели назад. Он сказал, что заживление идет хорошо, только посоветовал мне потолстеть перед тем, как поеду в Сан-Франциско. Болдуин сказал, что ты будешь обвинять его, если я появлюсь у тебя на пороге тощий, как смерть. Джул, — обратился Томас к сестре, — отец отрекся от нас обоих, но не думаю, что для тебя это теперь имеет значение.

— Нет, пожалуй, — согласилась Джул. — Томас, а как там Сара? Счастлива, с ней все в порядке?

— Если ты хочешь спросить, беременна ли она, — сразу посерьезнел он, — то нет, не беременна. Она и была далеко не ангелом, а теперь, когда Джон Бличер бросил ее, стала просто мегерой.

Сент заметил, что эти слова расстроили Джул.

— Возможно, у нее еще все наладится, — сказал он.

Ничего не сказав, Томас молча посмотрел на зятя. Была уже почти полночь. Джул широко зевнула.

— Дорогая, тебе пора спать, — сказал Сент, поднимаясь вместе с ней. — А мы с Томасом тоже скоро ляжем. — Сент поцеловал ее в щеку. Брат крепко обнял.

— Томас, я так рада, что ты приехал, — сказала Джул. — Да, ты будешь спать в комнате для гостей, вторая дверь наверху. — С этими словами она оставила двух мужчин: одного — с улыбкой на лице, второго — с выражением ужаса от ее слов. Только полный идиот не понял бы, что Джул будет спать в его спальне. На минуту закрыв глаза, он представил ее лежащей с собой рядом в простой, длинной рубашке.

— Сент, может, еще бренди?

Он покачал головой. Они просидели с Томасом еще целый час, говоря на медицинские темы. Даже когда Томас замечал рассеянность своего родственника, он тактично не обращал на это внимания.

«Только бы она спала», — думал Сент, тихо отворяя дверь спальни. Она действительно уже спала — на животе посреди кровати.

Вздохнув, Сент быстро разделся и лег рядом с ней. Он слишком поздно сообразил, что нужно было надеть одну из ночных рубашек, подаренную Джейн. Засыпая, он чувствовал на своей груди руну Джул.

Сент спал очень чутко, так что мигом проснулся от стука в дверь. Уже светало. Одевшись в мгновение ока и бросив последний взгляд на спящую жену, он вышел из спальни.

На пороге стояли три типа сомнительного вида; двое поддерживали третьего, лицо которого было бледным и искаженным от боли.

— Лимпин Вилли посоветовал нам привести старого Сэма к тебе. Его ударили ножом в спину.

Сент вздохнул, опасаясь, как бы рана не оказалась серьезной. Через час Сэм сунул в его руку пятьдесят долларов и поковылял обратно, опираясь на двух друзей.

* * *

Джул была взволнована и сидела как на иголках в покачивающейся коляске. Томас нарядился в костюм пирата; на Сенте была длинная черная бархатная мантия и черная бархатная маска.

— Тебе не жмет корсет, сестричка? — спросил Томас. — Что-то тебе не сидится на месте.

— Я просто не могу дождаться, когда попаду на бал. Майкл, мы ведь никогда еще с тобой не танцевали! Чонси сказала, что будет оркестр из Сакраменто. Тебе правда нравится мой костюм? Агата сказала, что я настоящая пастушка и что если бы у нее были овцы, она дала бы…

— Джул, ты говоришь без умолку!

Сент взял ее за руку. Ему хотелось сказать, как она прекрасна в белом воздушном платье, что он хотел бы осыпать поцелуями каждый дюйм ее тела.

— Ты великолепна, — тихо сказал он. — И еще мне нравится, когда ты так убираешь волосы; выглядит очень эффектно. А на брата не обращай внимания. Братья никогда не ценят своих сестер.

— Все догадаются, что это ты, Джул, — сказал Томас, глядя на ее волосы, — даже в маске.

И конечно же, все догадались. Но Джул не переживала. Сента выдавал его рост.

Они танцевали, болтали с друзьями, восхищались костюмами друг друга, мысленно подсчитывали деньги, которые принесет бал, и пили шампанское.

Войдя, Сент пристально посмотрел на Банкера Стивенсона. Если тот и присутствовал в Кривом доме в тот вечер, он никак не выдал этого. Даже когда Сент посмотрел ему прямо в лицо, представляя Джул, Банкер не выразил ни малейшего удивления или смущения. Сент решил, что Банкер все-таки не был в ту ночь в Кривом доме. Что касается остальных, то многие были на аукционе и, конечно же, узнали Джул. Но они будут молчать. Сент улыбнулся, увидев Пенелопу, одетую в пышное драпированное платье. Ее легко было узнать по хорошенькому, привычно вздернутому носику.

Пенелопа была взволнована, хотя тщательно пыталась скрыть это.

Впрочем, Томас не дал ей долго задирать нос.

— Что ж, — сказала Пенелопа, оглядывая Томаса равнодушным взглядом, — я догадалась, что вы брат миссис Моррис. Добрый вечер, миссис Моррис.