Да Марат вообще — идеальный.

И предпочтения его не извращенные, как у некоторых.

Если хотя бы раз, он скажет мне — Давай ка милая, я отхлестаю тебя по заднице или подвешу! — это будет последний день нашего знакомства.

Никогда я не соглашусь на такое — никогда.

Это же отвратительно. А все эти парни, переодетые в девушек, что они вообще делают? Даже не хочу обсуждать.

Нет, я конечно понимаю, что люди бывают разные, но вот лично я, если бы была парнем ни за какой миллион не нарядилась бы в такое. Ни за какой.

Даже не знаю, какие должны быть жизненные обстоятельства и в какой угол должна загнать злодейка — судьба, чтобы решиться на такое.

И тут вот я стала думать по — другому. То есть иначе. Стала ценить то, что есть лично у меня.

А что у меня есть? Марат. Вот кто у меня есть. Идеальный парень.

Мечта любой девушки, это — человек, который при виде неё вспыхивает огнём страсти и не оставляет выбора, берёт, подчиняет себе. И хочется подчиняться его сексуальному напору без сопротивления.

Марат — как раз такой. И вот это притягивает меня к нему.

Только сейчас, вдали от него, понимаю, насколько глубоко проник он в моё сердце. Всего за несколько дней.

Каждую ночь, вернее под утро, когда я ложусь в кровать, вспоминаю Марата.

Он ворвался в мою жизнь как ураган. Поставил её с ног на голову и ещё пару дней назад я этому всячески сопротивлялась.

Но сейчас, безумно скучаю по нему, по его настойчивому вниманию. Скучаю по его словечкам, неприличному, раздевающему взгляду и похабной улыбочке. Я скучаю по нему, как не оттягивай это знание, оно всё равно приходит каждую чертову ночь.

Так может это любовь?

Да нет, ну какая любовь Диана.

Это просто… короче, это не любовь.

Ночью снится мне Диана. Приходит ко мне в разных сексуальных трусиках или без них. Подходит, к кровати, проводит ладонями по моему телу, касается нетерпеливыми пальчиками сосков. Проводит дорожку по животу. Ладонь её ныряет мне в трусы. Ищет и быстро находит мой член. Он вздрагивает от прикосновений.

Диана волшебница, своими маленькими, шустрыми пальчиками делает с моим организмом удивительные вещи. Я дрожу во сне, хватаю мою девочку, подминаю под себя и любуюсь её красотой. Сначала любуюсь. До того как накрыть её рот, как ворваться языком, изъелозить губами её губы.

Чувствую её упругое тело в своих руках. Целую, облизываю торчащую, податливую грудь, втягиваю соски как в последний раз. Изгибаюсь дугой, направляю свой член прямо в неё, просовываю. Обхватывает упруго и… просыпаюсь, со своим сука членом в собственной руке.

Ну сука. Ну когда уже эта дрочильня кончится?

Тогда Марат, когда ты оденешься ба — а–а — бой. Вот тогда, может быть всё и кончится. Не раньше. Да и после того ещё неизвестно, может и останешься в бабском наряде лежать трупом. Там как пойдёт.

Нда. Член мой после этого естественно уже ничего не хочет, ни любимой ладони, то есть моей, ни какого хрена ещё. Унывает. Падает. Поникший, грустно болтается дальше, как будто и не оживал.

И так почти каждую ночь.

Все дни мы с мужиками обговариваем детали. Как всё будет, где у кого будут пушки.

Одно радует, что под платьем, которое мне купили, даже смотреть на него не хочу, так вот под ним, на моих ляжках прямо под членом спрячут два пистолета.

Вот это радует. Так надо будет их у члена примостить, чтобы ни одна падла из охранников, зная, что у меня там член по любому есть, не полезла проверять, есть член или нет.

Но если хоть кто — то из них окажется любителем потрогать в натуре хозяйство трансвестита, то тогда меня спалят со всеми моими пистолетами и членами в придачу.

На этот случай подстраховались и оденем ещё пару человек из наших в бабские наряды.

Хоть не обидно, не один я опозорюсь, если что.

Воскресенье приближалось с неутешительной скоростью и я всё ближе ощущал на себе парик и перья, которые притащили для меня. С мыслью, что одеваться всё — таки придётся, я уже кое — как свыкся. Просил только Рашида, который каким — то образом связывался с Дианой, не говорить ей, что я так оденусь и не позорить меня перед ней.

Ей то там, какая разница. Она всё равно будет всё это время Лысого отвлекать. Вот и не увидит меня в новогоднем костюме. На это вся надежда.

Если Дианку этих впечатлений лишить, то и не запомнит меня в таком виде уже хорошо. Не хочется, чтобы моя будущая жена, потом всё время смеялась с меня и вспоминала это моё низкое падение.

День приближался.

Сплю я короче, снова во сне Дианку вижу.

Тянусь к ней, щупаю, лапаю. Член мой снова подергиваться начал, вставать. Ну, думаю себе, вот как раз, сегодня за сон нужно хотя бы не проснуться, а уже поработать кулаком. Ну что тут такого. Не ходить же умалишенным, с накопившимися баками спермы.

И вот сплю я, рукой тянусь, грудь Дианкину нащупал. И чё — то она мне ненатуральной показалась.

— Ты что грудь подкачала? — спрашиваю.

— Ты что малыш, я такой размер уже три года не меняю, — отвечает Дианка голосом мужика.

— А что у тебя с голосом? — говорю и пытаюсь глаза открыть.

— Нормальный, — отвечает, — ты ещё у Лолки голос не слышал, вот там настоящий бас.

И тут меня к кровати сначала пришпилило, потом подбросило, а потом я скатился, ударился, упал. Трусы на ходу придерживаю, чтобы мой сука стояк не выпрыгнул.

Упал я возле окна, влип в него и глаза закрыл, притворился. Потом один глаз открываю.

— Чего ты такой пугливый, я же тебя не съем?

Сидит короче на моей сука кровати — Оно.

— Какого хрена? — прохрипел воинственно. Чтобы оно не подумало, что у меня на него встало.

— Ой, смотрите, какой нежный, — оно встало с кровати и ко мне, нагнулось, — я пришла тебя красить, я лучшая визажистка.

— Какая на**й визажистка!

— Маратик, ну перестань капризничать. Меня ребята наняли, чтобы я тебе все тонкости рассказала — как сиси надеть, как болтик прикрутить, — и на член мой показывает.

— Какой сука болтик! — я охренел.

— Не бойся и не такие размеры прикручивали. Главное чтобы он у тебя не встал не вовремя. А так ничего, трусишки специальные наденем. Спрячем.

— Какие сука трусишки?!

Я наконец сумел встать, попятился к двери.

Всё, не хочу, не участвую. Помогите. Спасите, вытащите. Мама!

Открываю дверь. Прохор стоит. Руки на груди воинственно сложил. А на лице строгое выражение, показывающее, что из этой комнаты мне одна дорога… типа того, что отсюда выйду человеком — обновлённым.