Она вдруг вспомнила, что Сергея убили с помощью какого-то лезвия. Никто не утверждал, что острую железку вонзил в его череп именно человек, просто все признали этот вариант наиболее вероятным. Что же иное случается во время дворовых разборок? Никто и не подумал о… машине!

Понимание пришло к Оле за какую-то секунду. Скрежет стал громче. Она поняла свою ошибку: то, что внутри никого нет, еще не значит, что здесь безопасно. Она захотела немедленно убежать… Но – не успела. Послышался щелчок – словно пружина, до этого туго натянутая, сорвалась.

Механизм сработал.

– Наконец-то ты мужика завела! – обрадованно всплеснула руками мать. – А то все – Сальери да Сальери! Это уже на извращение какое-то становилось похоже!

Марк, надо отдать ему должное, почти ничем не выдал своего удивления. Разве что слегка приподнял левую бровь, но Алиса Вишневская, явно испытывающая эйфорию по поводу поведения дочери, вряд ли что-то заметила.

«Немец, – невольно подумала Вика. – Вот сейчас он – чистой воды немец!»

И это вовсе не было каким-то особым преимуществом в ее глазах.

– Мам, мы к тебе по делу. Есть важный разговор.

По пути к дому матери Вика долго думала, как начать беседу. Сказать правду – это вообще не вариант, пугать родителей девушке вовсе не хотелось. Но правда, по крайней мере, заставила бы их отнестись к делу серьезно и не перескакивать на любимую тему – нормального, удачного замужества дочки и продолжения рода.

Отец ко всему происходящему отнесся весьма скептически. Он окинул Марка оценивающим взглядом, пожал плечами и ушел в свою комнату. В коридоре осталась Викина мать, мягко попытавшаяся встать между ними и дверью, чтобы наверняка удержать мужчину в доме.

– Тот самый важный разговор? – оживилась Алиса.

– Нет, мама, не тот самый! – закатила глаза Вика. – Мне нужно узнать кое-что важное, и именно сейчас! А Марк просто помогает мне, он – мой друг!

– Мне нравятся такие друзья!

– Когда я говорю – друг, я это и имею в виду – друг! У него есть жена и ребенок, поэтому угомонись, прошу тебя!

Наверное, не стоило ей говорить об этом так просто – и так громко. Тактичной подобную реплику уж точно не назовешь. Но Вика не могла в данный момент похвастаться какой-то особой выдержкой: после всего, что уже случилось, и с учетом того, что еще могло произойти, нервы ее были на пределе. Тем не менее она почувствовала, что Марк, стоявший очень близко от нее, заметно вздрогнул. Это показалось ей странным, но Вика была не в том состоянии, чтобы задуматься об этом.

Мать наконец-то поняла, что ситуация к радостным шуточкам отнюдь не располагает. Она нахмурилась:

– Знаешь, было бы неплохо хоть раз порадовать свою мать самым обычным визитом, в компании с приятным мужчиной!

– А что вы… – начал было Марк, но в следующее мгновение получил от своей спутницы весьма болезненный удар локтем в бок. – Мы еще вернемся к этой теме.

– Мама, мне нужно поговорить с тобой вот об этом, – Вика осторожно коснулась своей шеи. Даже теперь, в ярком свете лампы, шрам казался едва заметным пятнышком. Но уж Алиса-то без труда поняла, о чем говорит ее дочь.

– С чего бы это вдруг?

Ее удивление было искренним и естественным. Вика боялась, что ее родительница насторожится, испугается, попытается как-то уйти от темы… Так всегда бывает, если дело заключается в какой-нибудь неприятной истории. Однако Алиса отреагировала так, как реагируют на вопрос о давно позабытой игрушке или о давней поездке, подробности которой не имеют уже никакого значения. Такое настроение матери следовало поддержать, умом Вика это понимала. Но сердце ее бешено колотилось в груди, кадры смерти ее тезки всплывали в памяти сами собой. От этого ей становилось трудно дышать, возможно, она даже заметно побледнела. И Марк, как ни странно, заметил ее состояние первым – осторожно поддержал ее под локоть.

– Ну, хочешь узнать, тогда послушай, – пожала плечами Алиса. – Только не стойте у двери. Проходите в кухню, глядишь, и отец твой соизволит появиться.

В кухне было светло и привычно чисто. Порядок в доме поддерживался с завидным постоянством и педантичностью. Наблюдать это, будучи гостьей, было весьма приятно. Но Вика прекрасно помнила, как раздражала ее в свое время навязанная ей обязанность подметать полы по два раза в день или тщательно протирать стол, если на его гладкой поверхности остался мокрый след от стакана.

– Давайте-ка чайку попьем! – Мать полезла в холодильник, где чай уж точно не хранился. – И я угощу вас чем-нибудь! Я, конечно, не готовилась, но что-нибудь найду…

Вика прекрасно знала, какой «парад разносолов» начнется через минуту. В принципе, было бы неплохо подкрепиться, но не сейчас. Она не знала, сколько у нее еще осталось этих минут…

– Мама, блин! Мы по делу!

– Не хами матери! – возмутилась Алиса, стукнув по столу банкой с вареньем. – Что ты, в самом деле: приводишь в дом такого кавалера – давно пора, кстати! – а потом сама портишь впечатление и о себе, и о нас!

– Потому что за «впечатлениями» этот… кавалер хоть в стриптиз-клуб, хоть в Диснейленд сходить может! А нам срочно нужна информация, причем без лишних деталей! Просто – самую суть: откуда у меня взялся этот дурацкий шрам?!

– Откуда, откуда… Таким тоном все это говоришь, будто речь идет о государственной тайне. – Алиса даже отставила в сторону чашки, что было для нее совсем не свойственно при гостях. – Почему тебя это вдруг заинтересовало? Столько лет жила – и ничего не знала, а тут…

– Мама! То, что ты сейчас мне выдаешь, и называется лишними деталями!

– Хорошо, хочешь по существу – пожалуйста!

Мать присела за стол. Вика замерла, приготовившись слушать. Ей показалось, что ее нервы сжались в тугой комок, в напряженную пружину, готовую распрямиться в любой момент. Каким-то чудом ей удалось сдержать дрожь. Марк по-прежнему был рядом, он держал ее руку, и это ее немного успокаивало.

– Тебе тогда лет шесть было, почти семь даже… – Алиса взглянула на потолок, словно надеялась увидеть там точные цифры. – А, это неважно. Мы с отцом тогда впервые решились отправить тебя на отдых одну. Представляешь?! Я за тобой всегда след в след, не расставалась с тобой вообще, а тут отпустила – и пожалуйста! Кто ж мог…

– Мама! По существу!

– А существо-то пусть мать родную не прерывает, – назидательным тоном произнесла Алиса. – Мы отправили тебя в лагерь. В пионерский, сейчас уж нет таких, давно… Ты была маловата, но там всем заведовала моя хорошая подруга, поэтому никаких проблем не возникло. Я все равно беспокоилась… Не знаю почему. Просто какая-то тревога меня не отпускала. Но все получилось отлично, ты у меня всегда была девочкой самостоятельной, вела себя даже лучше, чем ребята постарше. Когда наступил последний день, я расслабилась. Знала, что ты вот-вот вернешься. Но не зря ведь говорят – не кажи гоп… Ну, ты знаешь…