— Мистер Арчер, вы не сочтете за дерзость, если я позволю себе обратиться к вам? — нарушил молчание Моррис.

— Разумеется, нет. — Арчер повернулся, с улыбкой кивнув мужчине в шерстяном нижнем белье.

— Я наблюдаю за вами и вижу, что вам следует сбросить двадцать фунтов.

— Правда? — Замечание Морриса Арчеру не понравилось, поскольку он не считал себя толстяком. — Вы полагаете, у меня избыток веса?

— Безусловно. — Моррис наклонился, чтобы надеть ботинок. Это был ботинок из темной парусины с резиновой подметкой, какие предпочитают яхтсмены. — Вам обязательно надо похудеть.

— Возможно. — Арчер надел пиджак, по-прежнему не соглашаясь с Моррисом.

— Вы слишком много едите. — В голосе мистера Морриса слышались обвиняющие нотки. — У вас слишком много энергии.

— Это плохо?

— Очень плохо. Избыток энергии отвлекает душу от созерцания, толкает человека от духовного к физическому, от размышлений к действиям. Лично я ем один раз в день. Я изнуряю плоть голодом, чтобы укрепить душу. — Мистер Моррис кивнул, встал, надел рубашку. — Раньше я плотно ел пять-шесть раз в день. Весил на двадцать восемь фунтов больше, чем сейчас. И вел себя так же, как другие уличные варвары.

— О вкусах не спорят, — с наигранным добродушием ответил Арчер, подумав, а не присоединиться ли ему к Ассоциации молодых христиан,[38]где к нему наверняка не будут приставать с нравоучениями.

— И я не ем мяса, — с нажимом добавил мистер Моррис. — Я ем фрукты, орешки и сырые овощи. Я также не ем яйца и не пью молоко. Я не питаюсь плотью наших меньших братьев.

«Интересно, а что знают об этом господине его коллеги по банку?» — думал Арчер, натужно улыбаясь мистеру Моррису.

— Корень всех ужасов цивилизации, — мистер Моррис надел брюки, методично застегнул пуговицы, — в том, что люди едят мясо. Иначе и быть не может. Если мы каждодневно убиваем безвредных и ни в чем не повинных обитателей полей, лесов, рек и морей, убиваем сами или руками людей, которые этим зарабатывают на жизнь, если мы получаем удовольствие от смерти, если мы утоляем наш аппетит за счет жизни других существ, как это влияет на наш моральный облик?

— Полагаю, тут есть с чем идти в суд, — согласно кивнул Арчер.

— Мы стали врагами всего живого, — продолжал мистер Моррис. — Птицы улетают при нашем появлении, олени бросаются в чащу, стоит им учуять наш запах. Мы варвары, дестабилизирующий элемент в уравнении Вселенной, разрушающий и кровавый икс Божественной арифметики. Мы являем собой трагедию и беспорядок на сцене жизни.

— Все эти аргументы есть веское подтверждение вашей точки зрения. — Арчер снял с вешалки пальто, всем своим видом показывая, что ему пора уходить.

— А от убийства домашнего скота, дичи и живности, обитающей в воде, всего лишь один шаг до убийства человеческих существ. Моральные ограничители не срабатывают, переход от убийства неразумных тварей к убийству людей происходит мгновенно, легко и безболезненно. Если каждый день мы ведем войну с миллионами животных во славу чревоугодия, стоит ли удивляться легкости, с которой мы обращаем свою ненависть на себе подобных и убиваем их, получая от этого удовольствие. Руины Берлина и Лондона, мистер Арчер, — за стеклами очков в глазах Морриса таилось безумие, — не более чем следствие наших скотных дворов и скотобоен. Переполненные военные кладбища — результат нашего постыдного пристрастия к деликатесам.

— Мне пора. — Арчер двинулся к двери. — Все это, конечно, очень интересно, но…

Мистер Моррис заступил Арчеру дорогу. Встал вплотную, сверля его осуждающим взглядом.

— Я собираюсь прожить сто лет. Я собираюсь выполнить свое предназначение. Я собираюсь выбрать день своей смерти и уйти из жизни, полностью отдавая себе отчет в том, что я делаю. Я не собираюсь впадать в кому, я собираюсь уйти из этой жизни и перейти в следующую, четко осознавая каждый свой шаг. Опыт есть знание, а знание — единственная абсолютная радость в жизни. Те, кто умирает не дожив до ста лет, и те, кто умирает потеряв сознание, не реализуют себя полностью. Они сдаются на милость смерти. Как вы, наверное, заметили, — добавил он, — я не ношу кожаную обувь, и мой ремень изготовлен из пластика.

Арчер посмотрел на ремень и убедился, что мистер Моррис говорит правду.

— Да, — обходя мистера Морриса, он продолжил путь к двери, — я это заметил.

— Тут не может быть компромиссов. — Мистер Моррис не отставал от него. — Главенствует или принцип жизни, святой и неделимый, или принцип смерти, который есть зло. До сих пор мы отдаем предпочтение принципу смерти. Мы производим ножи для свежевания свиней и атомную бомбу, два продукта одной машины. Потому что принцип — это машина, мистер Арчер, и может выдавать только одинаковые продукты, пусть внешне у них нет ничего общего.

— Да, да, все это очень логично, — покивал Арчер. — Извините, но я опаздываю и, к сожалению, вынужден…

— Как я понимаю, вы имеете отношение к формированию общественного мнения. — Мистер Моррис его словно и не слышал. — Работаете на радио.

— Да.

— Каждую неделю вы приходите в миллионы домов. Домов, которые пропитаны запахом смерти. Вы могли бы сделать много полезного, мистер Арчер, если бы…

— Видите ли, не я определяю политику радиостанции и…

— Массы надо развлекать, без этого нельзя, — гнул свое мистер Моррис. — И нет никакой необходимости лезть напролом. Я знаю, что вам противостоит мощная оппозиция. Производители мясных продуктов, военные. — Мистер Моррис понизил голос. — В начале достаточно только намеков, предположений. Надо готовить почву.

«В этом мире все помешались на заговорах, — подумал Арчер, — даже вегетарианцы. Орешки и фрукты как средство борьбы со злом. Мне предложено пропагандировать их, рискуя жизнью. Я определенно должен познакомить этого человека с Френсис Матеруэлл».

— Я работаю над документом, — прошептал мистер Моррис, — который намерен представить в ООН через соответствующие каналы. Я надеюсь собрать миллион подписей. Вы подпишетесь?

— Сначала я должен взглянуть на документ, — ответил Арчер, мысленно вздохнув. Все жаждут миллиона подписей.

— Очень важно найти слова, которые дойдут до самого сердца. — Внезапно мистер Моррис подмигнул Арчеру. — Это исторический документ. Я работаю над ним больше года. Чтобы люди ставили под ним свои подписи, его нужно тщательно подготовить. Они боятся последствий, и моя задача сделать так, чтобы потом они не стыдились своих подписей. Я собираюсь обратиться в ООН с требованием поставить мясо вне закона. — Он торжествующе улыбнулся Арчеру. — Это решение должны принять все страны земного шара. Человечество помилует всех бегающих, ползающих, плавающих, летающих. Я возлагаю большие надежды на Индию, получившую независимость. А потом неизбежно наступит мир, это будет следующий логичный шаг. Политику сдадут в утиль вместе с грудами оружия. Человечество отучится убивать. Вы можете представить себе, какой фурор вызовет публикация этого документа?