Я старалась уловить даже самую малейшую реакцию на мои слова. Мне хотелось услышать от неё признания. Ведь я так не желала верить, что это мог сделать Саша!

Инга сначала застыла на месте с каменным лицом, затем отвела взгляд в сторону и произнесла:

— Прости, это вышло непреднамеренно, — мой вздох облегчения был слышен, казалось на всю кухню. Инга, посмотрев на меня, продолжила излияния: — Если бы ты знала, как я потом казнила себя, когда на следующий день проснулась и осознала, что совершила. Я даже в церковь бегала, свечу за твоё здравие и твоего ребёнка ставила. Хочешь верь, хочешь не верь, но я очень обрадовалась, когда узнала, что ты не потеряла малыша. Поэтому и позвонила тебе, ещё по телефону хотела покаяться, но испугалась, что ты моё признание запишешь.

— А сейчас не боишься, что запишу? — съязвила я, горько усмехнувшись.

Инга, тоже ухмыльнувшись, ответила:

— Ты телефон в сумке оставила, я видела. Да и лицо у тебя сейчас такое, как будто что-то плохое произошло, и ты ко мне за поддержкой пришла. Уж и не знаю, чем могу помочь, разве что правду рассказать.

Я всегда восхищалась умом и прозорливостью Инги, ей бы следователем, а не бухгалтером работать. Но это вовсе не значит, что у нас наладится дружба. Подругами мы больше никогда не станем — это точно.

Инга присела рядом со мной на диван и, глядя куда-то вдаль, продолжила покаяние:

— Я эту таблетку долго с собой в сумке носила. Был у меня один романчик мимолётный, а потом задержка. Горе-папашка сказал «разбирайся сама», ну я и купила в аптеке это средство, а потом в тот же день поняла, что не беременна, у меня от души отлегло, но таблетку всё же оставила на всякий случай. Спустя какое-то время меня Игорь к тебе отправил, чтобы уговорила тебя вернуться к нему, — посмотрев на меня, — я пошла, но с другой целью, нет, не ребёнка твоего убить, это, повторюсь, спонтанно вышло. Я хотела убедиться, что ты точно намерена развестись. А потом, когда ты в туалет вышла, меня вдруг чёрт дёрнул… — Инга опять отвела взгляд, как будто говоря кому-то другому: — Я подумала тогда, что Игорь тебя не отпустит, пока будет ребёнок, и вы, вполне возможно, снова будете вместе. В общем, дальше ты знаешь, — опять вернув внимание ко мне, — прости, если сможешь. Со временем я поняла, что не в ребёнке дело. Игорь любит тебя, и, похоже, всю жизнь будет любить, в этом я сегодня окончательно убедилась, когда в больницу к нему пришла. Он спал после наркоза, я легонько по щеке его погладила, а он улыбнулся и имя твоё назвал… — Инга замолчала, её глаза увлажнились, сделав над собой усилие, она всё же продолжила: — А когда он веки открыл и меня увидел, от улыбки и следа не осталось, — горько усмехнулась, — до сих пор не могу понять, чем ты его так зацепила, но это уже неважно. — Глубоко вздохнув, бывшая подруга сообщила: — В общем, я не намерена дальше за Игоря бороться. Капля гордости у меня всё же осталась, унижаться перед ним больше не стану. Так что можешь радоваться.

— Чему радоваться? Мы всё равно разведёмся.

— Значит будешь дурой, — произнесла бывшая подруга и тут же принялась истерично смеяться. — Сама не верю, что это говорю, но вы — идеальная пара. Хотела бы я быть на твоём месте и даже попыталась, но увы и ах.

— Что значит попыталась? — не сразу поняла я.

— А то и значит, жила я какое-то время с Игорем, но ничего у нас не вышло. Я наивно надеялась, что когда разъедетесь, чувства у него к тебе остынут. Тем более ты, гордая, не простишь его за Лерку, снимки их с выпиской из роддома я именно с этой целью прислала. Но он всё равно только о тебе думает, — с грустью произнесла Инга, а затем, посмотрев на меня, снова язвительно рассмеялась: — Ой, а что это у нас с лицом? Тебе значит можно личную жизнь устраивать, а ему нельзя? Ты ведь тоже с доктором со своим живёшь или нет?

— Нет, — спокойно ответила я.

Бывшая подруга сразу перестала ухмыляться и серьёзно заявила:

— Ну извини, так получилось. Ты ведь сама мне добро дала! Забыла?

— Спасибо, — тихо произнесла я. Видя её недоумённый взгляд, добавила: — За правду.

Инга, явно не ожидая от меня благодарности, немного растерянно ответила:

— Да не за что. — Поднявшись с дивана и направившись к плите, добавила: — Давай чай всё-таки попьём, а то у меня во рту пересохло. Нелегко, знаешь ли, в грехах признаваться.

— Я правда не хочу. Лучше пойду, а то нехорошо что-то мне.

— Может скорую вызвать? — спросила бывшая подруга. Выглядела искренне обеспокоенной.

— Нет, я такси вызову.

— Ну смотри, тебе видней. А что у тебя всё-таки стряслось? Может расскажешь? Глядишь помогу чем, помимо правды. Игорю ничего передавать не стану, обещаю.

— Не надо, Инга, ты и так помогла, даже не представляешь как. Во всём остальном я разберусь сама.

— Ты тоже мне помогла. Я хоть камень с души сняла, — ответила она, ставя на плиту чайник.

* * *

Домой я приехала с полным опустошением внутри. Мне не хотелось ни о чём думать, только лечь и лежать. Так я и сделала, но стало только хуже: сколько бы я ни сопротивлялась, беспокойные мысли так и лезли в голову. Казалось, о чём ещё переживать? Вроде узнала, что хотела, должна успокоиться, но нет, всё равно на душе было гадко. Даже то, что Саша не причинял вред моему ребёнку, не помогло полностью избавиться от чувства тревоги. Вопрос о его намерениях по отношению ко мне ещё оставался: использовал ли он меня как орудие мести? Или же это просто ужасное совпадение?

Душа кричала: «Да! Это нелепая случайность!»

Мозг же упрямо твердил: «Нет, не совпадение. Не мог он случайно из всех женщин в больнице увлечься именно тобой. Он сразу знал, чья ты жена, вот и начал проявлять излишнее для доктора внимание.»

Закрыв лицо ладонями, я хотела закрыться от несправедливости мира. Так не хочется быть пешкой в чужой игре! Тем более если пешка считала себя королевой. Я ведь поверила в чувства Саши и даже сама начала что-то подобное к нему испытывать. Хотя теперь я уже и не знаю, что испытывала. Чувство благодарности, симпатии, любви? Не знаю. Я уже ничего не знаю!

Звонок в