моржей, а настоящие представители императорской элиты. Но Жуля, как будто… застеснялась. Она напряженно улыбалась, а её взгляд метался по зрителям.

Махнув рукой, я показал Жуле большой палец, а затем послал воздушный поцелуй. Дракошка улыбнулась, словно ребёнок, которому купили огромный леденец. Волнение тут же сошло на нет. Будущая звезда Российской Империи посмотрела на оркестр и едва заметно кивнула.

Машуня, словно по методичке, встала напротив меня и сделала шаг вправо, а затем вытянула ко мне руки. Взяв её левую ладонь, я немного притянул девушку к себе на, так называемое — «комфортное расстояние». Не слишком далеко, но и не слишком близко, чтобы дать партнёру возможность свободного шагать.

Левую руку я положил на лопатку Машуне.

— Ниже. — тихо прошептала она.

— Нет. — строго ответил я.

— Хотя бы на талию!

— Нет.

— Негодяй… Мучаешь меня своим холодным безразличием? — рапиристка опасно задышала, а на её щеках появился румянец.

— И в мыслях не было. — поспешил успокоить её я.

Спустя мгновение, оркестр начал играть. О! Какая потрясающая и до безумия знакомая мелодия. Толик точно показывал мне эту песню… Мратство, как же она называется? Кажется, группа «Alphaville» и песенка такая… немного грустная. Про один занимательный момент истории. Точно! «Forever young».

— Изящный вальс нас ненадолго связал. Пусть пока длится путь земной к небесам… Думая о светлом — не забудь и про тьму. Ждать взрывов бомб к определённому дню? — сладенький голосок Жули пронимал до самой души и растекался там тёплыми волнами: — Умрём ли сейчас, или будем жить вечно? Не телом сильны мы. Верой душу излечим. Всё над нами — дюны. По щелчку живём мы… в песнях у безумцев.

Иришка определённо знала, что делает. Все танцующие, то и дело заворожённо поглядывали на сцену. До чего ж хорошо поёт, чертовка!

— Долгая партия подходит к концу. Сдюжим, или встретимся с финалом лицом к лицу? Спасибо тем, кто выше. Наше сердце вновь трепещет… в песнях у безумцев. Навеки юн, я хочу быть. Остаться в вечности — желаешь ты. Навеки. Навечно! — мы с Машуней кружились в английском вальсе, и… мне даже на мгновение показалось, что я вовсе никакой не старый оперативник, а простой юный парнишка, который танцует со своей сверстницей. Ох, как жаль, что это чувство так быстро исчезло: — Кто-то холоден, словно лёд, а кто-то пылает ярче костра. Мы гости в этом мире, и не держи зла. Через стихи и песни, мы упадём в вечность. Мы будем, словно бриллианты — сверкать в лучах солнца. Ведь бриллианты не знаю смерти. Не знают тоски. Не знают печали о пролетевшей мимо жизни. И мы — не узнаем… Навеки юн, я хочу быть! Остаться в вечности — желаешь ты! Навеки. Навечно. Навеки юн…

Под конец не выдержали и наши возрастные гости. Кружились наравне со студентами, и даже не думали отставать. А, глаза — горящие… Улыбки такие искренние и радостные. Словно ребята тоже забыли про свой возраст и вновь почувствовали себя совсем молоденькими мальчиками и девочками.

Но ничто не длится вечно. Восхитительная музыка постепенно угасла, словно догорающая свеча на рассвете… Такая приятная ностальгия по старым временам. И такая восхитительная тоска, о том, что в моей жизни, как оказалось — было столько всего интересного. И под пение Жули эти воспоминания всплывали в моей голове яркими картинками.

Как только дракошка вышла на поклон — зал на секунду завис, отходя от потрясающей песни, но затем взорвался аплодисментами. Да! Кто бы что не говорили, а у Жули настоящий талант. И чует сердце — после пары выступлений в парке, её точно сцапает, какой-нибудь крутой продюсер.

На удивление — во время второго «антракта» к нам так никто и не подошёл. Графиня нашла себе новых собеседников в лице двух крепких юношей, которые весьма охотно поддерживали бабулю.

Но если честно — мне было совсем не до светских бесед…

Дело в том, что с Машуней во время танца случилось нечто странное. Её лицо было холодным и даже немного злым, но щеки пылали румянцем.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Сейчас взорвусь… — тихо ответила она и отвела от меня взгляд: — Не приближайся…

— Я тебя обидел?

— Дурак… — недовольно фыркнула рапиристка: — Ты смотрел на меня таким очарованным взглядом, словно… влюбился! И я… Я в своей голове позволила себе лишнего. Если ты продолжишь меня атаковать — я не сдержусь. Наброшусь! Но уже без притворства, как было перед родителями… Это точно не останется незамеченным, и Настя нас уничтожит! Низведёт до атомов…

— Не могу не согласиться. Но, что мне делать? Я не могу тебя оставить. Мы же условились — играем до конца.

— Просто… не разговаривай со мной и не трогай. — фыркнула она и смущённо отвернулась.

— Фу-ух… — к нам подсел слегка потрёпанный Толик: — Какие же девчонки опасные…

— Ты в порядке? — я с беспокойством посмотрел на брата.

— В полнейшем. — ответил он и откинулся на спинку стула: — Но Алине прилетело по первое число.

— Слушай… Ты в последнее время, какой-то загадочный. Что между вами произошло? Я вообще её раньше не видел! Кто эта Алина? И как на тебя вышла?

— Ох… Там сложная ситуация. — Толик посмотрел на меня очень печальным и виноватым взглядом: — Ты убьёшь меня, если расскажу.

— Издеваешься? — я схватил брата за локоть и отвёл в сторонку: — Говори, что там у тебя?

— Ладно. — парень тяжко вздохнул: — Мне очень стыдно за сегодняшний инцидент. У девчонок я уже попросил прощения… А, у тебя — ещё нет.

— Не бывает идеальных людей. Мы все периодически косячим и тупим. Это просто надо признать.

— И тем не менее — прости, что у тебя такой отстойный младший брат.

— Отстойный младший брат не побежит на растерзание жукам из другого измерения, чтобы спасти меня. Толик… — я внимательно посмотрел на брата: — Скажи всё, как есть. Я постараюсь войти в положение.

— Ты не будешь со мной разговаривать. Что я, не знаю тебя, что ли?

— А молчать — лучше, да?

— Согласен. — Толик вновь тяжко вздохнул: — В общем… я без разрешения использовал «Искру», чтобы создать реактивный самолёт. Да — я дурак, недостойный твоего доверия. Но эта бесконечная чаша знаний… Она — опьянила