храме и в древней и принятой форме совершил ритуал Пуджи у лотосных стоп Господа. Потом предложил ему молоко, и теперь принёс предложенное молоко вам. Прошу вас принять его и отмыться от моих грехов.

После этого Локаята распределил между всеми молоко из бокала. Все сели в круг вокруг Локаяты. Локаята встал, подозвал Читрабхану и вернул ему флейту и изображение Кришны.

Санкхачуда поднялся, почтительно сложил руки и сказал:

— Гурудэва, вы помните, что мы с Тамралипти просили вас учредить новый ашрам, чтобы искупить испорченные души? Мы давно обещали поддержать вас и принять в качестве нашего гуру. Теперь, когда Чарвака мёртв, а Ракта Шармы больше нет, мы наследуем этот ашрам с вами во главе. И всё это по вашей милости и по нашему везению. Разрешите нам изменить название ашрама в соответствии с переменой его духа. Давайте с сегодняшнего дня называть его Сиддхашрам. Мы признаём вас нашим учителем, а Хему — вашей женой и нашей почтенной матерью. Мы с Тамралипти верны своему обещанию поддерживать вас по всех обстоятельствах.

Локаята был очень рад принять это предложение. Хема встала и попыталась что-то сказать. Она не могла сдержать своей печали и долго ничего не говорила. Наконец собралась и отрывочными фразами произнесла:

— Бедная Пратичи, ей никто не мог помочь. Она любила музыку флейты больше всего на свете. Флейта Читрабхану была украдена и потому ум Пратичи… он умер. Нас в этом ашраме учили не верить в душу… в существование после физической смерти. Звучит странно, хотя это у нас в крови. И я всё же чувствую, что Пратичи среди нас, она невидимо ходит среди нас. Моё сердце чувствует её. Если правда, что душа продолжает жить после смерти, я прошу вас позволить Читрабхану сыграть на флейте, чтобы душа Пратичи могла покоиться с миром.

Локаята нашёл это предложение вполне разумным и гуманным и охотно попросил Читрабхану сыграть на флейте в память Пратичи. Читрабхану начал играть, и через несколько мгновений все уже умственно отсутствовали. Никто не знал, что случилось, а когда очнулись, была уже поздняя ночь. Когда к Читрабхану вернулись чувства, он обнаружил, что флейта лежит у него на коленях. Все медленно просыпались и поднимались, и каждый направился в свой домик, опьянённый музыкой. Всем бросилось в глаза отсутствие Гири Шармы, но эта идея ни у кого в уме долго не задержалась. Никто не помнил и другого — что весь день никто ничего не ел и не пил. Хотя сила голода и овладела их телами, музыка Читрабхану овладела их умами ещё сильнее, напитав их души.

ГЛАВА 24

Джвала Кхула очнулся ото сна в пещерах Калапы на большом, деревянном ящике. Он ожидал увидеть Мару, сидящего на тигровой шкуре, которая была расстелена на каменной плите. Когда он протёр свои глаза и посмотрел туда, то не увидел Мару — на тигровой шкуре спала какая-то девушка. Джвала Кхула подошёл и уставился на неё. Она была ему незнакома, но он чувствовал, что где-то её видел. Девушка медленно пошевелилась и села, протирая глаза. Она была очень удивлена, увидев Джвала Кхулу, похоже, это стало для неё сюрпризом.

— Гири Шарма, где мы? Как и где ты нашёл меня?

— Прежде чем я смогу ответить, — ответил Джвала Кхула, — скажите мне, кто вы и как сюда попали?

— Как тебе удалось принести меня сюда, когда я спала? — продолжала девушка. — У меня был дурной сон — я видела, как вокруг меня извиваются множество змей. А потом мне приснилось, что через горный поток я провалилась в долину безмерной глубины.

— Боже мой! Я сомневаюсь, всё ли с ней в порядке? Но как она сюда попала?

— Я опять спрашиваю, как мы сюда попали? Гири Шарма, почему ты не отвечаешь?

— Я не понимаю, кто Гири Шарма, а кто Хари Шарма. Я спал на этом деревянном ящике. Когда я проснулся, то увидел вас. Сначала скажите, как вас зовут и кто вы такая.

— Ты с ума сошёл?! Скажи мне хотя бы, где Рута.

— Что за чертовщина! Даже приложив все свои умственные способности, я не могу понять ничего. Самый трудный из афоризмов Агни-йоги, который учит Мару, — и то представляется мне легче, чем эта загадка. Во-первых, как такое возможно, что здесь нет никого, кто бы знал эту девушку? Почтенный учитель Мару сказал мне, что в эту ночь мне не придётся никуда отправляться, и, поскольку всё успокоилось, он будет диктовать свои комментарии к афоризмам о космическом огне. О почтенная царица утопии! Скажи мне, где начинается твоя история?

Тут с улыбкой вошёл Мару. Он спросил:

— Похоже, мой дорогой ученик попал в затруднительное положение. Могу ли я поверить, что количество моих учеников день за днём увеличивается благодаря твоему присутствию, мой мальчик?

— Учитель, вы единственный, кто сможет выпутать меня из этой ситуации. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы я хоть раз не мог ничего понять? Теперь это так. Кто тот котёночек, сидящий на тигровой шкуре?

— Я сам ждал случая спросить тебя об этом. Это ты принёс её сюда, тебе и объяснять. Я не стал сам спрашивать, потому что вопрос деликатный и сюда её доставил мой хороший ученик.

— Вы хотите сказать, что я принёс её? Учитель, мы слишком малы по сравнению с вами, чтобы шутить над нами шутки.

— Да, но она говорит, что твоё имя — Гири Шарма. Также она говорит, что ты её товарищ по ашраму Чарваки.

Джвала Кхула почувствовал головокружение, сел и закрыл глаза. Издалека послышалась музыка флейты.

Сначала он увидел две горы и долину, потом — себя, сидящим на каменной плите возле горного потока, а по сторонам от себя — двух девушек. Он смог вспомнить, что одну из них звали Рута, а другую — Пратичи. Ещё ему вспомнилось, что там должна была быть ещё одна — Хема. Он открыл глаза, постоял некоторое время в задумчивости, а затем спросил:

— Гурудэва, вы знаете моё имя?

— Ты Гири Шарма, а я — Мару Шарма. Первое сообщила мне она, а второе мне и так известно.

— Всё так обманчиво!