— Теоретически можно, — ответил Пятый. — А практически… придумаем что-нибудь. Зачем это тебе?

— Для расследования криминальных дел могло бы пригодиться, — пояснил Рауль. — Представьте, что совершено преступление, и вышли вы на исполнителя. Нужно разыскать заказчиков. Взяли у него такую вот считку... А теперь представьте, какой это огромный объем материала — чужая память! Чтобы самому прокопать его в поисках зацепок — невесть сколько времени уйдет. А если загнать считку на какой-нибудь носитель, да подключить к нему искин — он найдет искомое в момент.

— Ха-ха, — ответил Лин. — Было бы всё так просто. Во-первых, считки не надо для этого никуда записывать. Во-вторых, их сдача для тех, кто официально в системе — дело очень и очень… гм… деликатное... в общем, заставить совершеннолетнего и дееспособного человека сдать считку фактически нельзя. В-третьих, снимать считки можно только с того, на ком стоит детектор… не совсем правильное название, но суть передает верно — это действительно «различающий» прибор. В-четвертых, у нас нарушители уже научились этот момент обходить…

— Да, — подхватил Ренни. — У нас еще дома, на Окисте, были прецеденты по считочным делам. По первому делу я вообще ничего доказать не смог.

— Так то у вас, — возразил ему Рауль. — Когда распространено повсеместно — тут, понятное дело, изобретут тысячу способов для обхода. А вот если бы такие штуки были только у властей, нужно — поставил, снял считку; нужно — изьял... Собственно, у нас есть эффективный аналог. Но — аппаратный, и крайне болезненный. А хоть я, как известно, и блондевская сволочь, но все же не испытываю удовольствия, отправляя на сканирование очередного мальчишку, которого сделали пешкой...

— Без общей сети это бесполезно, — Пятый встал, сунул нож обратно в подставку. — Дело еще в том, что детектор, подобный тому, который сейчас на тебе, даст твоему гипотетическому преступнику гораздо больше свободы, нежели чем тебе — власти над ним. Это не Индиго-сеть, Рауль, это Маджента. У нас всё иначе. Тебе к этому трудно будет привыкнуть…

— У вас-то понятно... Я просто не могу удержаться, чтобы не облизываться на все ваши чудеса — сразу приходит в голову: эх, вот бы мне такую штуку, уж я бы тогда показал!..

— Чудеса?.. — удивленно спросил Лин. — Чудеса — это у вас. Вот что у тебя симбионт такой, а? Второй день на него смотрю, и никак не въеду…

— Я сам не понимаю до конца, что он такое, — признался Рауль. — Это, можно сказать, был подарок... от одной прекрасной дамы...

Он засмеялся.

— И подозреваю, метаморфные штучки — для него всего лишь одна из побочных мелочей. Но ничего злого в нем нет, это я хорошо ощущаю.

— Нет, он не плохой, — уверено сказал Лин. — Он просто странный.

— Можно мне посмотреть? — спросила Тон.

— Мне не жалко, — улыбнулся Рауль. — Смотрите, если умеете...

Тон подошла, закрыла глаза и положила ладошку Раулю на грудь. Со стороны они, должно быть, смотрелись странно — высоченный блонди и крошечная китаянка, но Рауль вдруг ощутил, что в груди его, где-то глубоко-глубоко, нарастает волна тепла и неимоверной нежности. Словно кто-то спрашивает — «любишь?», и ему с восторгом отвечают — «люблю!» Тончайшие теплые нити выходили из этой ладошки. Рауль почувствовал, что Зверик и есть тот самый, отвечающий, и поневоле потянулся вслед за ним, навстречу, всё ближе и ближе…

— Хорошенький какой, — с тихим восторгом произнесла Тон, не убирая ладони. — Никогда таких не видела… Он тебе больно не делал?

— Он не специально, — вздохнул Рауль. — Быстрая перестройка организма поневоле выходит болезненной... Ну, это и понятно — ведь не на людей рассчитано. Но он мне, считайте, жизнь спас. Без него я бы давно уже в протоплазму превратился.

— Он просто не умеет иначе, но его можно научить. Он как щенок, который играет и кусает при этом хозяина. Просто не понимает, что можно играть по-другому. Знаешь, — Тон оживилась, — а давай часок потратим на это? Пока Ренни будет с ребятами — как раз успеем. Только тебе придется из этого тела выйти.

— Сменить облик? Вернуться в основное тело? Гм... Только, если можешь — сделай так, чтобы это было безболезненно, хорошо?

— Обещаю, — заверила Тон. — Ренни, дорогой мой, а что там за четыре личности в катере? Им еще долго там быть?

— Сколько надо, столько и пробудут, — отрезал Ренни. — Молодец ты, милая! Себе, значит, нашла игрушку, а мне отдаешь 785-й? Как я тебя люблю, просто слов временами не хватает…

— Ладно, я тогда потом возьму тех эльфов из катера, — примирительно сказала Тон. — Ну что, Рауль? Начнем?

— А как же мы? — спросила Таэни.

— Вы?.. М-м-м-м… Вы пока погуляйте, осмотритесь. На втором этаже столовая, поешьте. Сейчас Стике оставит в покое детей, тем более, что они с Рино уже… ага… Рино их забирает к себе сейчас. Вот Стике вам всё и покажет. Хорошо?

Таэни кивнула. Дом, в котором она сейчас находилась, чем-то неуловимо располагал к себе, даже чудесный лес за окнами был менее привлекательным. Неуловимое ощущение покоя и надежности казалось очень похожим на царившее в доме доктора Николта, и теперь она наслаждалась этим чувством. И вещи, какие чудесные дивные вещи!.. Таори чувствовал то же самое, и уже несколько раз незаметно подмигивал сестре, показывая глазами то на книжные стеллажи, то на разноцветные витражные окошки под потолком. «Как дома, все как дома, — думала Таэни. — Почему я решила, что разучилась это ощущать?.. И как же я, оказывается, скучала…»

— Что ж вы делаете-то, Встречающие? — с упреком спросил Пятый. — Всех встретили, да? Никого не забыли? Рауль, тебе тоже сейчас хорошо, правда?

— Честно говоря, да... — откликнулся Рауль. Ему и в самом деле почему-то стало очень спокойно и расслабленно. Он теперь, кажется, понял, что имели в виде Сэфес, говоря, что «у нас так не лечат». — Пойдем, Тон...

— Профессия у них такая, — проворчал Лин. — Всем с ними хорошо. Ладно, народ, двинулись.

Ренни, Пятый и Лин подошли к ближайшей стене и скрылись прямо в ней. Таэни опешила. Таори тоже удивился безмерно.

— Как это они? — спросил он. Тон усмехнулась.

—К следующему утру научишься, — пообещала она. — Стике! Стике, негодяй, иди сюда!..

Пес вбежал в библиотеку. Выглядел он донельзя довольным.

— Райса очень хорошая, — сообщил он. — Тон, давай оставим ее себе! Ну пожалуйста!

— Подумаем, — ответила Тон. — Всё, идите.

Брат и сестра в сопровождении собаки покинули библиотеку традиционным путем — через дверь.

— Нравится Стике? — спросила Тон Рауля.

— Очень уж непривычно, — ответил он. — Разумный пес... не представляю, как с таким общаться.

— Линовская разработка, этих собак он специально для наших детей придумал, —похвалилась Тон. — Общаться с ними — одно удовольствие. Жаль только, что разводить нельзя, законы строгие. Но у себя, на Орине, мы всё же разводим. Потихонечку. А Стике — это не имя, кстати. Это Лин так всю ветку назвал, в честь ацхи, которая когда-то была у Пятого, ее Стикета-ву звали... Ацха — это такая большая лошадь, если ты понимаешь, о чем я… Так. Ложись на диванчик, и сними рубашку. Лучше нам просто потихонечку говорить, чтобы твой Зверик не нервничал… Сколько времени обычно идет преобразование?