— Ты возвращаешься к Гранту?

— Да…

— Это решение окончательно?

— Да… — Она действительно вознамерилась сделать все, чтобы вторая попытка с бывшим мужем оказалась успешнее первой. Конечно, никто не мог гарантировать наверняка, но она должна была быть честной с самой собой и не держать Макса как запасной вариант. Не следовало одним глазом коситься на дверь, начиная новые отношения с Грантом.

— Не очень-то ты уверенно говоришь об этом.

— Я полностью уверена, что именно так и нужно поступить.

— Тогда зачем ты мне сейчас звонишь?

— Не хочу, чтобы ты ждал меня.

— Полагаешь, именно этим я и занимался?

— Да. Разве я ошибаюсь? — Именно об этом они договорились в Вегасе перед расставанием.

— Что произошло? Ты уехала из Лас-Вегаса всего лишь два дня назад.

— Грант позвонил, сказал, что собирается во Флориду, а я… не могу перестать думать о тебе, и это создает много проблем. — Бетани вовсе не собиралась в этом признаваться, но слова сами слетели с губ. — В довершение всех бед сегодня за завтраком я заказала вместо омлета тебя. — Она почувствовала, как он улыбается. — Совсем не смешно, Макс.

— Я тоже много о тебе думал. Ты очень понравилась бы Кейт.

— Макс, я не могу этого сделать, правда не могу.

— Знаю.

— Ты мне не веришь, да?

— Не верю.

Он даже не попытался притвориться, убедить ее в обратном, и это обстоятельство расстроило Бетани.

— Я никогда больше не стану звонить тебе, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— Ладно. Если ты этого хочешь.

В действительности Бетани очень захотелось затопать ногами.

— Ну почему ты мне не веришь?

— Ты и в самом деле возвращаешься к бывшему мужу?

Некоторое время Бетани не отвечала, потом сказала чуть слышно:

— Я еще не знаю.

— Так я и думал.

— Он любит меня, — настаивала она.

— А ты любишь его, — подхватил Макс. — Вопрос в том, достаточно ли сильно ты его любишь?

— У нас двое детей, и мы двадцать лет прожили в браке. Я же уже тебе рассказывала.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я не знаю, что испытываю к нему. Не могу справиться с этим, — прошептала она срывающимся голосом.

— Бетани, послушай, — мягко произнес Макс, — такое решение не следует принимать сию секунду. Я думал, мы созвонимся после свадьбы твоего сына. Это в июле, верно?

— Шестнадцатого июля.

— У тебя масса времени. У нас обоих.

Несмотря на то что Макс говорил о понимании, на самом деле он ничего не понимал. Никто ничего не понимал.

— Я хочу прекратить все прямо сейчас. Я не могу серьезно рассматривать вероятность возвращения к Гранту, одновременно мечтая о тебе. Ну почему ты? Ах, Макс, почему именно ты? Никто из мужчин, с которыми я встречалась за последние шесть лет, не заставлял меня чувствовать так, как когда я рядом с тобой.

— Я мог бы сказать тебе то же самое, — хрипло прошептал он. — Никто. Никогда. Я любил Кейт, боготворил ее, но это было… совсем иное.

Долгое время ни один из них не произносил ни звука. Затем Бетани заметила выходящих из ресторана Энни и Руфь:

— Мне пора идти.

— Где вы находитесь?

— В Альбукерке. — Испугавшись, что он попытается разыскать ее, она поспешно добавила: — Не приезжай. Пожалуйста, не преследуй меня.

— Не буду.

— До свидания, Макс.

— До свидания.

Энни пристально смотрела на нее, и Руфь тоже. Не говоря больше ни слова, Бетани дала отбой и спрятала телефон в сумочку.

— Кто это был? — спросила свекровь.

Бетани почувствовала себя очень виноватой и подумала, что все можно прочесть по ее лицу. Но отвечать ничего не стала. Она взрослая женщина и, черт подери, имеет право вести личные разговоры! Ирония заключалась в том, что она пыталась делать все, чтобы угодить близким.

— Ты же с Максом разговаривала, да? — спросила Энни.

Не желая отвечать, Бетани развернулась и направилась обратно в ресторан. Она прошла в туалет, чувствуя себя не в своей тарелке.

После разговора с Максом ей стало не легче, а, наоборот, еще тяжелее. Ей не удалось разрешить ситуацию, напротив, она привела свои мысли и чувства в еще большее смятение, чем прежде.

Моя руки в пустой туалетной комнате, Бетани посмотрела на свое отражение в зеркале и произнесла:

— Я свободная женщина и не позволю родственникам повлиять на принятие решения. — Тщательно вытерев руки бумажным полотенцем, она покинула туалет.

Подойдя к машине, она обнаружила за рулем свою дочь. Руфь заняла место сзади. Бетани скользнула на переднее пассажирское сиденье и закрыла за собой дверцу. Руки ее машинально потянулись к вязанью.

Не говоря ни слова, Энни дала задний ход и вырулила с парковки.

— Считаю своим долгом заметить, что я волнуюсь за тебя, — сообщила Руфь, подаваясь вперед. Она явно испытывала потребность рассказать о своих опасениях.

— Мне понятно ваше беспокойство, Руфь, но поводов для волнения нет никаких. Я знаю, что делаю.

— А как же папа? — вскричала Энни.

— Что с ним? — спросила Бетани, продолжая быстро вывязывать белые кашемировые перчатки. К счастью, рисунок был не очень сложным, и ей не нужно было тщательно отслеживать каждый ряд.

— Он любит тебя! Разве тебе это безразлично?

— Конечно же нет, — ответила за невестку Руфь. — Думаю, нам следует оставить твою маму в покое. Она права — решение принимать ей самой.

— Не уверена, что смогу сохранять спокойствие, — заявила Энни, игнорируя тот факт, что мать сидит рядом с ней и все слышит.

— Твоя мама хочет вернуться к Гранту, но на тех же условиях, — твердо заявила Руфь.

— Что вы имеете в виду? — спросила Бетани, поворачиваясь назад, чтобы смотреть свекрови в глаза.

Руфь старательно избегала ее взгляда.

— Я имею в виду, — сказала она, глядя на Энни, — что Бетани хочет завести интрижку с этим байкером, прежде чем принять назад твоего отца. Это называется — око за око.

— Руфь! — Бетани не верила своим ушам. — Да как вам вообще такое пришло в голову? — Они были знакомы много лет, и Бетани искренне полагала, что свекровь хорошо ее знает. — Если вам обеим так интересно, сообщаю, что у нас с Максом дело не зашло дальше поцелуев. — Она тут же пожалела о сказанном.

— Мам, — произнесла Энни тоном, которым в детстве просила о чем-то важном, — я обещаю, что никогда больше не упомяну имени Макса, если ты кое-что сделаешь.