Макс выглядел еще лучше, чем запомнила его Бетани. От него просто глаз было не отвести! Он не сразу ее заметил, но, увидев, тут же заулыбался.

— Привет! — сказала Бетани, вставая и подходя к нему.

— Привет. — Они встретились на полпути.

Бетани протянула к нему руки, и Макс осторожно пожал ей кончики пальцев.

— Знаешь, я не для того проделал весь этот путь, чтобы просто подержать тебя за руку, — заявил он. — Я мечтаю, чтобы ты крепко обняла меня.

Они заключили друг друга в объятия, понимая, что с поцелуями пока надо повременить. Бетани закрыла глаза, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.

— Двадцать часов на мотоцикле — и все, что он хочет, это объятие? — захохотал Рустер. — Что-то здесь не так.

— Двадцать часов? — Бетани отстранилась, чтобы внимательнее присмотреться к Максу.

— Мы выехали в то самое мгновение, как получили твое сообщение, — пояснил Рустер.

— Где же вы находились?

— Не имеет значения. Сейчас я с тобой, — ответил Макс, посылая приятелю предупреждающий взгляд.

— В Вегасе, — сообщил тот.

— О, Макс. — Нежно обняв его лицо ладонями, она больше всего на свете хотела поцеловать его, но не могла. Не здесь, в фойе отеля. Но скоро. Очень скоро.

— Папочка, — произнесла Энни, занимая свое место в театре «Лунная река». Девушка вовсе не испытывала восторга от необходимости идти с бабушкой на концерт, в то время как мама уклонилась от этого. К счастью, место рядом с ней будет свободным. — Это Энни, — добавила она, склоняясь к соседнему креслу и стараясь говорить как можно тише.

— Привет, милая. Вы нормально добрались до Брэнсона?

— Да, все хорошо.

— А что там за шум?

Энни ни за что бы не поверила, что пожилые люди могут так гомонить, но гвалт в зале стоял как на рок-концерте. Ну, может быть, не совсем так, но все же было очень шумно. Она заткнула пальцем второе ухо.

— Сижу с бабушкой и жду, когда на сцене появится Энди Уильямс. Вот и решила тебе позвонить.

— Бабушка затащила тебя на шоу с Энди Уильямсом? — поразился Грант.

— Папа, не приезжай сюда. Бабуля купила билеты еще и на двенадцать ирландских теноров и ожидает, что я снова пойду с ней. — Девушка еще дальше отклонилась от Руфи в надежде, что та ничего не услышит. В самом деле, если ей так хочется послушать теноров, пусть чаще ходит на церковные службы!

Грант рассмеялся.

— Эй, пап, не вижу ничего смешного!

— Прости, прости! — не совсем искренне извинился он. — Рад, что вы благополучно добрались до Брэнсона. И спасибо, что держишь меня в курсе касательно ваших перемещений. В противном случае я бы переживал за вас.

— Я не поэтому звоню, — сказала Энни.

Ей ненавистна была мысль о том, что придется сплетничать, но кто-то же должен открыть отцу глаза на то, что происходит между Бетани и Максом.

— Что случилось? — спросил он внезапно посерьезневшим голосом.

— Дело в маме.

В трубке воцарилось молчание.

— Пап, ты меня слышишь?

— Она снова разговаривала с Максом?

— Хуже. Он здесь.

— В Брэнсоне?

Хотя Грант не мог ее увидеть, девушка кивнула.

— Вчера она послала ему эсэмэску. Не знаю когда. — Подумав немного, Энни добавила: — Хотя, подозреваю, она сделала это, пока мы были в «Дэйри Куин» в Техасе. С тех пор она вела себя очень странно.

— Ты знаешь, что она сказала Максу?

— Только то, что мы на два дня остановимся в Брэнсоне.

— Откуда тебе это известно?

— Ну… я прочла ее сообщение и его ответ. Мама пришла в ярость. Макс написал, что встретит ее здесь.

Энни чувствовала себя настоящей предательницей, но не сообщить отцу новости не могла.

— Энни, — торжественным голосом произнес отец, — я очень ценю твое участие, но ты и в самом деле не имела права читать личную переписку своей матери.

— Знаю, — промямлила девушка. — Но мама находилась в комнате рядом со мной и ничего не сделала, чтобы остановить меня. Возможно, она хотела, чтобы я это прочла, — запротестовала она.

— Не важно. Никогда так больше не делай.

— Ладно, ладно.

— Итак, Макс в Брэнсоне?

— Угу.

— Бетани уже с ним встречалась?

Отец явно не осознавал всю серьезность сложившейся ситуации.

— Папочка, она вместе с ним в эту самую минуту. По какой иной причине я оказалась бы на концерте вдвоем с бабушкой? Мама тоже должна была пойти, но она ускользнула с Максом, а мы отправились на это… мероприятие. Не думаю, что здесь есть еще кто-то моложе тридцати лет, за исключением меня. — По мнению Энни, сопровождение Руфи в ее культурных походах выходило далеко за рамки обязанностей внучки.

— Куда они пошли? — поинтересовался отец.

Энни понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Грант спрашивает о ее матери и Максе.

— Не знаю.

Отец снова замолчал.

— Но и это еще не все, — не унималась девушка, хотя и чувствовала себя при этом маленькой девочкой, которая ябедничает.

Грант вздохнул:

— Только не говори мне, что она сбежала, чтобы выйти за него замуж.

— Нет, она никогда бы этого не сделала.

— Хорошо.

— Мы с мамой ходили по магазинам, и она накупила себе обновок, включая красные ковбойские сапоги.

— Да. У Анны-Мари Роше есть такие. Эта та женщина, что держит книжный магазин на Цветочной улице, помнишь?

— Какое вообще отношение к происходящему имеют эти сапоги? — Грант был явно озадачен.

— Может быть, и никакого. Просто мама всегда восхищалась Анной-Мари и, увидев красную пару, решила и себе приобрести такие же.

— Кажется, Бетани заразилась духом вольнодумства.

— Ох, все гораздо хуже. Она только и думает, что об этом байкере! Вчера утром за завтраком она… — Энни пожалела, что вообще заговорила об этом. — Не обращай внимания. Дело в том, папа, что мама сама на себя не похожа. Мы с бабушкой не знаем, что и делать.

— Я люблю твою маму, — после длительной паузы признался Грант.

— Да, мне это отлично известно, но, боюсь, она все больше влюбляется в этого… этого байкера. Насколько я могу судить, у него даже нет работы. Поверить не могу в происходящее… Правда, не могу. Моя мама — и байкер? — Это слово в ее устах звучало как ругательство.

— Может быть, она и в самом деле влюбляется, — уныло согласился Грант, хотя в его голосе Энни не уловила особого волнения.