не выезжает, теперь и мы не выезжаем. Что за беда, коли Соня повеселится? Ее вовсе не знают в свете, слухи ей не навредят.

- Не худо было бы у нее спросить, - уже не столь твердо ответил Владимир.

Все взоры обратились к Соне, которая едва ли слышала, погруженная в свои печальные раздумья, о чем они спорят.

- Что скажешь, Сонюшка? И не вздумай кобениться! - пригрозила Аргамакова.

Только теперь Соня уразумела, чего от нее хотят. Она уж было открыла рот, чтобы по привычке ответить отказом, но на миг представила, что там, у Мещерских, возможно, она встретит Дюваля. Горского....

- Да согласна она, согласна, - ответила за нее Марья Власьевна.

Владимир не удовлетворился этим. Он ждал ответа кузины.

- Что ж, Марья Власьевна столько усилий приложила, на платье потратилась, портниху загнала... Я поеду.

Аргамакова торжествующе стукнула кулаком по столу. Мартынов только что не плюнул. Он махнул рукой, словно говоря: что с вами, бабами, поделаешь?

На том и порешили. Все остались если не довольны, то умиротворены. Лишь Биби тоскливо вздыхала и тайком проливала слезы: ее не приглашали к Мещерским. Выехать одна она не могла, а рассчитывать на любезность Аргамаковой не приходилось. Почтенная дама недолюбливала "вертихвостку".

5.

Марья Власьевна все же настояла, чтобы Соня тотчас, при ней, примерила бальное платье. Как ни отговаривалась бедная девица, пришлось уступить. Сашенька и Биби давно любопытствовали, какие наряды Аргамакова сочла годными для Сони. Сашеньке в особенности не терпелось увидеть, в чем ее обошла Марья Власьевна, упрекнув в небрежном отношении к кузине. Соня затрепетала, когда перед ней возник воздушный ворох из газа и лент.

Марья Власьевна торжественно возвестила:

- Давай, матушка, примеряй. Нынче в нем поедешь.

Соня насилу уняла дрожь в руках. Она знала наверное, что никакие роскошные туалеты, пусть даже сродни королевским, не способны украсить ее и превратить в хорошенькую женщину. Однако общество изнывало от нетерпения. Даже Владимир не скрывал, что ему немало любопытно, выйдет ли толк из этой авантюры. Впрочем, он был изгнан женским собранием вон из маленькой гостиной. Сашенька и Биби хлопотали вокруг Сони, помогая ей зашнуровать платье и разобраться в оборках. Когда все складки были расправлены, кружева уложены, а волосы забраны наверх, Соня предстала перед зрителями. Дамы ахнули. Простое палевое, украшенное лишь кружевом, это платье изумительно освежало Соню и было ей к лицу. Некоторые несовершенства фигуры подправлены умелым кроем. Низкое декольте, стыдливо прикрытое газовой косынкой, подчеркивало округлые, женственные очертания, которые Соня отроду не то что не обнажала - прятала под безобразными, грубыми одеяниями.

- Володенька, ты только взгляни! - крикнула Сашенька в сторону его кабинета.

- А я ли не говорила! - любуясь своим творением, изрекла Марья Власьевна.

Соня была ни жива ни мертва. Она не решалась подойти к зеркалу. Вопросительно вглядываясь в лица окружающих, бедняжка поняла, что бояться нечего. На зов супруги явился Владимир Александрович. Его мнение Соня ценила более всех. Мартынов прищурил глаза, как это делал в присутствии хорошеньких, кокетливых дам, и кузина прочла в них нечто, напомнившее о былом. Вконец смешавшись, девица была готова бежать вон, но Владимир улыбнулся ободряюще.

- Весьма недурно. Не ждал.

Этого Соня уже не снесла. Она закрыла лицо руками, скрывая навернувшиеся слезы.

- Ну, застыдили девицу! - проворчала Марья Власьевна и тотчас набросилась на Соню: - А ты не робей, матушка! Есть что показать, чего уж! Так что собирайся с духом, поедем на люди. Там не сбежишь да не прикроешься.

Владимир все разглядывал Соню, не давая ей прийти в себя. Биби со знанием дела потрогала кружева и одобрительно воскликнула:

- Прелесть что такое! Марья Власьевна, примите мое восхищение.

- Да, портниха у меня знатная, - не без самодовольства отозвалась почтенная дама. - И вот знаю, что бесценное сокровище, а браню. Но и дарю! Как я ей плачу, никто не заплатит.

- Она у вас кудесница! - всплеснула руками Биби. - Такое преображение!

Марья Власьевна отчего-то осердилась:

- Да и Сонюшка не урод, чай. - И уже вполне доверительно обратилась к Соне: - Сказывала, что выдам замуж, так по сему и быть! Кавалеры будут к ногам валиться, только подбирай!

Соня не ожидала подобного эффекта и все еще не верила своим глазам. Из зеркала на нее испуганно смотрела молодая, хорошенькая женщина, не лишенная лишь ей одной присущего обаяния. Сердце девицы встрепенулось, когда она подумала о возможной встрече с... С кем? С негодным, распутным, бесчестным человеком?.. Но он увидит Соню в этом прелестном наряде! Силясь скрыть волнение, молодая особа испросила позволения удалиться и позвала с собой Дашу. Горничная помогла ей расшнуровать и снять платье. Бережно разложив его на постели, Соня задумалась.

Неужто она и впрямь поедет на бал? И даже будет танцевать, любезничать с кавалерами, кокетничать, подобно другим светским особам? Нет, она вовсе не умеет располагать к себе. И о чем можно беседовать с чужими, незнакомыми господами? "Конечно, в старом платье куда ловчее, привычнее!" - Соня расправила складки своей темной робы. И не надобно играть новую роль.

Что есть теперь подлинная Соня? Прежняя - добродетельная, строгая девица неприметной наружности или та, что глядела давеча из зеркала, чужая красавица в палевом платье? Добродетельной особе уже тридцать лет, а красавице нет и часа. Меняя обличье, не изменит ли она суть? Чем плоха старая Соня, живущая ради близких, дорогих людей, ради милого семейства? Воспитывать девочек, поддерживать хозяйство, помогать Владимиру в его каждодневном труде - это ли не поприще? Скоро появится младенец, Соня и тут пригодится... Да, оставить все как есть! "Пойду и скажу Марье Власьевне, что не еду к Мещерским!" - решилось было Соня, но не двинулась с места.

Что же остановило ее? Прежние иллюзии и мечты? Разве они не развеялись в прах с разоблачением Дюваля? Итак, Соня стояла пред выбором: остаться прежней, привычной, удобной для всех или начать с белого листа, круто переменить образ жизни, что требовало недюжинной смелости и искусства. Надобно было переродиться внутренне. ОАразве не жаль прежней хорошей Сони? Но уже через минуту она возражала себе:

- Отчего я думаю, что сделаюсь хуже, обновившись? Что как наоборот?

И Соня решилась.

В гостиной тем временем кипели споры. Марья Власьевна обвиняла Мартыновых в сокрытии Сониной прелести. Супруги отчаянно оборонялись. Владимиру Александровичу пришлось изложить всю историю жизни кузины, скрыв, разумеется, некоторые подробности, составлявшие ее суть. Сашенька, не посвященная в эти подробности, искренне