— Какие догадки? — Илья мрачно посмотрел на Вениамина.

— Ну что фильм может сам по себе, независимо от содержания, оказывать воздействие на человека… на некоторых людей.

— Так что же ты не позвонил Андрюхе и не предупредил его?

— Но ведь у меня были только догадки, непроверенные. А вдруг бы я ошибся?

— А вдруг бы он, — Бородин ткнул пальцем в Андрея, — совсем с катушек съехал, и того, как Алдонин, в окошко сиганул?

— Да не думал я тогда, что все так окажется. Черт! Честно говоря, я об Андрюхе вообще не подумал. Просто чисто теоретически предположил, что фильм может… что он мог сам по себе убить Максима, без физического воздействия со стороны другого человека. Натальи, например. Я потому и говорю, что виноват. Виноват в том, что об Андрее забыл, слишком идеей увлекся и думал лишь о том, как бы скорее ее проверить. В общем, повел себя, как эгоист и свинья, но не из злого ведь умысла.

— В общем, повел себя, — засмеялся Андрей, — как самый нормальный компьютерщик: виртуальный мир вам, господа, ближе, понятней и интересней, чем мир человеческий.

— Ну вот… А сегодня я смог проверить свою догадку. Подскочил с диском к ребятам из вычислительного центра, мы прокачали фильм на мощном компьютере и разобрали его по косточкам. Догадка моя оказалась верна — в фильме использован двадцать пятый кадр!

— Что там использовано? Двадцать пятый кадр? — Илья издевательски рассмеялся. — Тот, который нашептывает непосредственно в мозг разные пакости? Гипнотизирует, так сказать?

— Примитивно говоря, да. Только…

— Хрень это все!

— Ну почему? Двадцать пятый кадр вовсе не хрень, — попытался Вениамин защитить достижение технического прогресса.

— Да-да, как же! Помню, кричали, что перед выборами Ельцина этот твой долбаный кадр вставили в «Джентльмены удачи», и потому все, кто популярный фильм смотрел, живенько побежали за него голосовать. Я тоже смотрел, и что? Никуда не побежал. Я вообще тогда ни за кого не голосовал, я уже лет десять ни за кого не голосую — не хожу на выборы, и все.

— Несознательный вы гражданин, товарищ майор, — хихикнул Венька.

— Посознательнее многих! — огрызнулся вконец рассерженный Бородин. — Ты вон своим идиотским фильмом чуть Андрюху не ухайдакал…

— Да я же… — начал снова оправдываться Вениамин, но Андрей его перебил:

— Ты не отвлекайся, рассказывай. Вы выявили, что в фильме использован двадцать пятый кадр и…

— Ага, только дело не в нем. Вернее, не только в нем. Мне это уже потом в голову пришло. Использован лишь принцип двадцать пятого кадра. Паук, который так тебя напугал, и есть лишний, дополнительный кадр. Кадр, так сказать, между строк.

— Но почему ни на Илью, ни на тебя он не подействовал?

— В этом-то все и дело. Паук — твоя формула смерти. Не моя, не Ильи, а твоя. Так случайно совпало. Собственно, он — формула смерти Максима, но оказалось, что и твоя тоже.

— Какая еще формула смерти? — Илья совсем взбеленился. — Что ты такое несешь? Совсем мозги переклинило? Сначала двадцать пятый кадр, теперь еще формула смерти… Что за хренотень?

— А хренотень тут вот какая… — Вениамин подошел к раковине, ополоснул водочную стопку, налил воды и залпом выпил.

— Да не тяни ты, черти тебя задери! — Илья грозно подступил к Веньке, вырвал у него опустевшую стопку. — Сядь и расскажи по-человечески.

Вениамин сел на свое место, покосился на стопку, на бутылку водки, потом на Илью — тот погрозил ему кулаком — и не решился выпить еще и водки.

— Так вот про хренотень… Лет десять назад, а может, и больше, попалась мне случайно интересная статейка. Называлась она «Молекула смерти». Один ученый хрен, не помню, как его фамилия, а может, она в статье и не называлась, вывел, что у каждого человека есть свой символ смерти, знак, который при определенных условиях начинает на него действовать разрушительным образом. Собственно, тот ученый — психиатр, и свои опыты он проводил на дуриках. Вводил их в гипнотический транс, ну и, не знаю, показывал им, что ли, всякие символы… Я точно не помню, давно читал. Помню только, что речь шла именно о гипнозе. В статье говорилось о нескольких символах, перечислялись змея, летучая мышь, кажется, молния, что-то еще и паук. Да-да, Андрюха, твой паук, паучок, паучишка… Ну а что такое двадцать пятый кадр по сути? Тот же самый гипноз.

— То есть, ты хочешь сказать… — Андрей потрясенно, не отрываясь, смотрел на Вениамина.

— Хочу! Именно это я и хочу сказать. В фильме задействована молекула смерти Максима, которая оказалась и твоей молекулой смерти. Фильм, таким образом, действительно может убивать. Сам по себе! Фильм-киллер, наемный убийца. Остается найти нанимателя и производителя.

— Черт! А ведь я уже думал, что схожу с ума. Весь день, со вчерашнего вечера.

— Надо разыскать этого хрена, схватить за жабры и вытрясти из него все! — Бородин вскочил с места, собираясь, наверное, прямо сейчас, не откладывая, действовать.

— Да где ж ты его найдешь? — Вениамин безнадежно махнул рукой.

— Найдем, еще как найдем! Он наш или импортный?

— Кто импортный?

— Ну, твой хрен ученый.

— Звучит как хрен моржовый. — Венька рассмеялся. — Вроде он наш… Да-да, точно наш. И… кажется, даже из местных.

— Значит, тем более найдем. Как назывался журнал?

— Точно не помню. «Цивилизации» или что-то вроде. Какое-то околонаучное издание.

— Журнал я беру на себя, — вмешался Андрей. — Мне проще: попрошу Настю, она свяжется с сестрой… Да нет, я сам Татьяне позвоню. Прямо сейчас и позвоню, тем более Настя что-то задерживается — уже почти одиннадцать. Заодно и узнаю, выехала она или нет.

Он вышел в коридор, плотно закрыл дверь, набрал номер.

— Андрюша, ты? — сразу виновато заговорила Татьяна. — Настя только вышла, прости, я ее немного задержала. Но ты не беспокойся, мы вызвали такси, строго следуя твоей инструкции.

— Правильно, всегда слушайтесь дядю Андрея, — в шутку строго сказал Андрей. — Танюш, а я к тебе за помощью. Ты не знаешь, существует ли сейчас журнал… точное название я не знаю, но что-то вроде «Цивилизации»?

— «Цивилизация»? — Татьяна задумалась. Немного помолчав, сказала: — Нет, о таком не слышала. Наверное, уже перестал существовать. Тебе очень важно?

— Да, Танюш, очень. Можно сказать, вопрос жизни и смерти. Причем моей. — Андрей засмеялся.

— Ну, если так, я постараюсь узнать. Позвони мне завтра в редакцию… — она опять задумалась, — часиков в двенадцать. Устраивает?

— Вполне, спасибо.

— Тогда пока, спокойной ночи. Настя скоро будет.

— Спокойной ночи. — Андрей положил трубку.

Когда он вернулся на кухню, Илья с Вениамином оживленно что-то обсуждали.