— Да можно тебе есть, можно, — говорила Кочерыжка, сопровождая его из кухни в лабораторию Пижмы. — Ты что ж, воздухом собрался питаться, тупица?

— Но огры сказали...

— Огры! — Она прошмыгнула через приемную так быстро, что Тео пришлось догонять ее чуть ли не бегом. — Потому-то Пижма и не стал их посылать за тобой. Даже Долли, а она по их меркам прямо гений, собственную задницу и то не найдет, пользуясь обеими руками и картой. А наш Тедди до одиннадцати не досчитает, не расстегнув штанов. — Она подтолкнула Тео к двери в лабораторию. Хозяин дома ждал их, скрестив руки на груди. — Он ничего не ел с самого прибытия к нам, сэр, — доложила Кочерыжка, — потому что огры наговорили ему чепухи. Сказали, что он домой не сможет вернуться.

— Что? — вздрогнул Пижма, явно задумавшийся о чем-то другом. — А, он голоден? Принеси еды для мастера Вильмоса, — произнес он в воздух.

— Слушаюсь, — ответил знакомый голос.

— Прошу прощения, — сказал Пижма Тео. — Когда вы прибыли, я был... занят другим. Мне следовало спросить, не голодны ли вы. Я повел себя негостеприимно. Извините меня.

Тео только глаза на него вытаращил. Всего несколько часов назад этот эльф смотрел на него, как на мокрицу, а теперь обращается, как с полноценным гостем. Какая муха его укусила?

— Да я... — Тео понадобились пара секунд, чтобы прийти в себя. — Просто Долли с братом сказали, что если я поем здесь, то не смогу вернуться домой. В сказках, кажется, тоже говорится об этом.

— Да, это всего лишь старые сказки, — кивнул Пижма. — Я не хочу сказать, заметьте, что сказки не имеют под собой реальной основы. Думаю, в старину, когда мало что препятствовало путешествиям между нашим и вашим миром, смертному было легче остаться здесь надолго, чем теперь — и когда он все-таки возвращался назад, смещение могло иметь для него ужасные последствия.

— Смещение?

— Разница между двумя мирами. Отсчет времени, возможно, самый очевидный симптом, но далеко не единственный. Однако принятие пищи никак не влияет на возможность возвращения — ни тогда, ни теперь. Это всего лишь хитрость, изобретенная смертными мудрецами, чтобы отбить у своих сородичей охоту задерживаться у нас. Если те ничего здесь не ели и оставались ровно столько, сколько могли выдержать на пустой желудок, разрыв получался не слишком большим.

— Разрыв?

Женщина-брауни вкатила в комнату сервировочный столик. Тео не слышал, как она вошла — с тем же успехом она могла материализоваться из воздуха. Пухлая и розовощекая, она не отличалась пропорциями от обыкновенной женщины, которую каким-то образом уменьшили до трех с половиной футов.

— Где мне накрыть, сэр? — спросила она, и Пижма указал ей на низкий столик.

Поставив на него фрукты и хлеб, женщина сделала реверанс и выкатила тележку за дверь. Эльф жестом пригласил Тео сесть в мягкое кожаное кресло — свое собственное, судя по его изяществу и удобству. Тео с легкой настороженностью сел.

— Мед эглантерии, — принюхавшись к тарелке, облизнулась Кочерыжка. — Красота.

— Угощайся, — сказал ей Тео и опять обратился к Пижме: — Так это ничего, если я поем? — Ему не хотелось показаться тупым, но очень уж подозрительным представлялось превращение давешнего холодного угрюмца в радушного хозяина. — Это не помешает мне вернуться домой?

— Ни эта пища, ни какая-либо другая на ваше возвращение не повлияет. Клянусь Вековыми Деревами.

Тео посмотрел на Кочерыжку, но она, ничуть за него не беспокоясь, обеими руками соскребала с его хлеба мед и масло, отправляя все это в рот. Значит, еда не отравлена — хоть за это можно не опасаться.

— Как он тебя называл — летуницей? — спросил Тео. — Именно так определяется существо с крылышками, матросским лексиконом и поросячьими манерами?

Кочерыжка ухмыльнулась с набитым ртом.

— Заткнись и лопай, большой дурень.

Тео отломил себе хлеба и взял плод, похожий на розоватую вишню. Хлеб был как хлеб, только гораздо вкуснее, а вот таких фруктов он еще не пробовал: чудесная сладость имела оттенок душистой экзотической остроты. Тео с новой силой ощутил голод и набрал полную горсть этих вишен.

— Я, как уже говорил, сожалею о своей первоначальной... резкости, — сказал Пижма. — Меня занимали другие проблемы. Но теперь я все обдумал и решил, что встреча с вами не утратила важности для моих принципалов и что вас нельзя оставлять одного в чужом для вас мире.

Это не до конца объясняло ситуацию. Пижма очень убедителен в качестве приятного собеседника, но забыть его прежнее поведение не так-то легко. Что могло вызвать в нем подобную перемену? Или это общее свойство всех Цветов — умение скрывать нежелательные эмоции и разыгрывать нужные, как это делают социопаты реального мира? Малоутешительная мысль.

«Либо я параноик, либо у них мозги набекрень. Выбирай что хочешь».

— А не могли бы вы просто отправить меня обратно? — спросил Тео. — Вы не обижайтесь, но ведь я сюда попал не по своей воле. И встречаться с кем-то мне совсем ни к чему...

— Очень даже к чему, — широко улыбнулся Пижма. Тео показалось даже, что сейчас этот аскет с белыми волосами подойдет и хлопнет его по спине. — Вы, я вижу, уже забыли про существо, напавшее на вас в вашем доме.

— Такое не очень-то забудешь.

— Подобное создание трудно сбить со следа надолго, и вы не уйдете от него, даже если будете каждый день перемешаться между двумя мирами. Стоит вам только вернуться к нормальной жизни, и оно сразу найдет вас. Только в следующий раз у вас не будет ни такой помощницы, как госпожа Кочерыжка, ни двери, в которую можно убежать.

Тео вспомнил раздутое лицо чудовища, и под мышками у него стало липко.

— Вы хотите сказать, что рано или поздно оно меня все равно достанет? Где бы я ни был?

— Будем надеяться, что нет. Но для того чтобы точно определить происхождение этого существа, а затем устранить его или утихомирить, нужен более острый ум, чем у меня, и лучше оснащенная лаборатория. Вот еще одна причина, по которой вам полезно будет встретиться с моими друзьями в Городе. Они ближе к власти, и связей у них больше, чем у меня. Я, как видите, избрал для себя жизнь скромного деревенского философа и ученого.

— Вы сказали «еще одна причина» — какова же главная? — «Может, Пижма и его сторонники сами же и напустили на меня это пугало, — подумал Тео, — чтобы добиться своего». — И почему именно я? Вы сказали, что кто-то из ваших политиков хочет поговорить со мной — почему?

— Я не уполномочен раскрывать кое-какие секреты на случай, если вы... Вам, видите ли, предстоит проделать долгий путь, и если... — Пижма выдвинул из-под ближайшего лабораторного стола табурет и сел, согнув в коленях длинные ноги. Домашней обувью ему служили очень дорогие на вид замшевые туфли, носков он не носил. — Позвольте мне объяснить. — Он надел очки, провел рукой перед одним из экранов, и тот из серебристого сделался синевато-зеленым. Легкое облачко поднялось от него и тут же испарилось.