Памятка долгожителю

В каждой из своих семи книг Федор Григорьевич писал о вреде алкоголя и курения. Одна из трех его монографий на тему трезвости была опубликована пятимиллионным тиражом.

Углов считал, что долголетие подарила ему семья. У него было четверо детей, восемь внуков и девять правнуков. Его старший внук – Михаил Сильников сам уже стал академиком! Из всех своих рекомендаций Федор Григорьевич вывел 12 правил. Вот они:

1. Люби родину. И защищай ее. Безродные долго не живут.

2. Люби работу. И физическую тоже.

3. Умей владеть собой. Не падай духом ни при каких обстоятельствах.

4. Никогда не пей и не кури, иначе бесполезны будут все остальные рекомендации.

5. Люби свою семью. Умей отвечать за нее.

6. Сохрани свой нормальный вес, чего бы тебе это ни стоило. Не переедай!

7. Будь осторожен на дороге. Сегодня это одно из самых опасных для жизни мест.

8. Не бойся вовремя пойти к врачу.

9. Избавь своих детей от разрушающей здоровье музыки.

10. Режим труда и отдыха заложен в самой основе работы своего тела. Люби свое тело, щади его.

11. Индивидуальное бессмертие недостижимо, но продолжительность твоей жизни во многом зависит от тебя самого.

12. Делай добро. Зло, к сожалению, само получится.

Храм – в душе

Академик Углов не любил лекарств. Считал, что чрезмерное увлечение лекарствами – одно из наваждений нашего времени. По его мнению, человеческий организм обладает огромными ресурсами, и главное – помогать его мобилизации на борьбу с болезнью.

Академик искренне и глубоко верил в Бога. В советские времена тайно крестил своих детей. А когда времена переменились, стал регулярно ходить в церковь, причащаться. Любил говорить, что врач послан больному от Бога и должен лечить его с Божьей помощью. Его книги получили благословение священников, он встречался с митрополитом, говорил о земном, о том, как помогать людям.

«Я никому не навязываю свои взгляды, ведь храм – в душе», – говорил Федор Григорьевич.

Когда Соловьеву-Седову исполнилось 60 лет, его друг поэт Михаил Матусовский сделал ему сюрприз. Приехал в Ленинград, где отмечали юбилей композитора, и поднялся на сцену в отглаженном костюме, но с солдатским вещевым мешком в руках. Снял его с плеча и стал вынимать подарки для юбиляра: мыло «Подмосковные вечера», пудру, одеколон, духи, конфеты, сигареты и все это с названием «Подмосковные вечера»! Зал встретил эту шутку смехом и аплодисментами.

Всем стало ясно, что такого яркого свидетельства всенародной популярности не было еще в нашей стране ни у одного композитора. Не считая, конечно, того, что Соловьев-Седой имел высшие советские награды, много лет возглавлял Союз композиторов, был депутатом Верховного Совета, заседал в президиумах и комитетах. Но самое главное – Соловьев-Седой написал около 300 замечательных теплых и задушевных песен, пронизанных глубоким патриотизмом и чувством горячей любви к Родине. Многие из них поют до сих пор.

А родился самый народный в нашей стране композитор в Петербурге в простой семье. Его родители Анна и Павел Соловьевы были псковскими крестьянами, приехавшими в Петербург на заработки. Детство Василий провел в доме 139 на Невском проспекте, где его отец работал дворником. Летом волосы у него совсем выгорали от солнца и становились белыми, за что мальчишки во дворе называли его Седым. Дворовая кличка потом стала творческим псевдонимом и срослась с фамилией, превратив автора в Соловьева-Седого.

Начал с балалайки

Мать будущего композитора работала горничной у знаменитой певицы Анастасии Вяльцевой, которая подарила ей граммофон и набор пластинок.

Когда Василию было 8 лет, он попросил отца купить ему в музыкальном магазине балалайку – единственный известный тогда в крестьянской среде музыкальный инструмент. «У меня слезы обильно текли по лицу – вспоминал потом композитор. – Отец, наконец, сдался, зашел в магазин и купил мне балалайку попроще». Потом Вася освоил гитару, а потом и пианино. В его доме на Старо-Невском открылся маленький кинотеатрик «Слон», где крутили немые фильмы с участием Веры Холодной, которые шли под аккомпанемент пианино. Впервые увидев эту диковину, Вася упросил киномеханика разрешить ему попробовать и тут же, по слуху, подобрал на клавишах «Месяц ясный». Восхищенный механик разрешил ему учиться играть, а в обмен за это будущий композитор подметал зал.

Однако Василий поначалу мечтал стать кораблестроителем. Но ранняя смерть матери и болезнь отца заставили его отправиться на заработки: он играл в клубах, работал аккомпаниатором в кинотеатрах, клубах, подрабатывал на радио. Так музыка стала его профессией. Василий окончил музыкальный техникум, а потом консерваторию.

Как композитора, его впервые заметили на конкурсе массовых песен в 1936 году. Сразу две его композиции – «Парад» и «Песню о Ленинграде» – удостоили первой премии. Очень скоро появились другие. Песни молодого автора стали исполнять тогдашние знаменитости Ирма Яунзем и Леонид Утесов.

Песни на войне

22 июня 1941 года началась война, и уже в июле Соловьев-Седой написал первую военную песню «Играй, мой баян». Затем одна за другой появилось множество замечательных, горячо любимых в народе песен: «Вечер на рейде», «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк», «На солнечной поляночке»… Их часто исполняли перед солдатами на передовой, а сам Соловьев-Седой возглавил фронтовой театр «Ястребок». Моряки выстукивали мелодию «Вечера на рейде» азбукой Морзе. А знаменитая Марлен Дитрих, когда уже много позднее услышала его песню «Соловьи», сказала: «Этой песни мне так не хватало на войне!». Не случайно сам Георгий Жуков шутливо называл композитора «маршалом песни».

Однако советские музыкальные критики и политработники часто встречали его лирические шедевры в штыки. Мол, стране в военное время нужны марши и громкие патриотические песни, прославляющие товарища Сталина.

Однако Соловьев-Седой не отступал, заявляя, что грусть и печаль могут быть не менее мобилизующими.

Соловьев-Седой много работал для кино. Им созданы песни для таких популярных фильмов, как «Небесный тихоход», «Первая перчатка», «Любовь Яровая», «Максим Перепелица» и др. В общей сложности он стал автором песен для 50 фильмов. Появились замечательные песни «Давно мы дома не были», «Пора в путь-дорогу», «Где же вы теперь, друзья-однополчане?». Соловьев-Седой стал видным общественным деятелем, его избрали депутатом Верховного Совета СССР, председателем Союза композиторов. Прежний стройный и белокурый Василий из крестьянской семьи превратился в советского сановника, балагура и сибарита. Он любил поозоровать. Современники вспоминают, что, приходя на встречи, маэстро оглядывал стол и, если не замечал на нем любимого напитка, провозглашал: «Водки нет – разговора не будет».

Соловьев-Седой много помогал молодым композиторам. Говорили, что чуть ли не все члены Союза композиторов Ленинграда получили новые квартиры благодаря именно ему. После появления разгромного постановления ЦК «О борьбе с формализмом в музыке» именно Соловьев-Седой спас многих композиторов от репрессий. Он был резок в словах, выступая с высоких трибун никогда не читал речи по бумажке, что было обычным в те годы. Не захотел переезжать в Москву. Говорил: «Меня за язык в Москве посадят. Долго не продержусь».