— Эти меры предосторожности, как она их называла, придумала Альма. Не знаю, насколько они надежны, но полицию это приостановит, если они вообще найдут ход вниз.

— Но они же все равно увидят следы на снегу? Я случайно открыла потолок, электрический щит.

— Не играет никакой роли. Они никогда не смогут найти саму лабораторию.

Он закрыл отверстие и прикрыл его ковровой дорожкой. Они вместе поставили на место ткацкий станок. Выходя из домика, Лассе подошел к маленькой ручке в полу, отвинтил ее и положил в карман брюк.

Пошел снег, крошечные крупинки плотной завесой бесшумно падали на тонкий наст, который покрывал толстый слой рыхлого снега. Холодный ветер щипал скулы, пока они медленно ехали через еловый лес. Ида видела, как Лассе время от времени смотрит на небо, чтобы проверить, нет ли там вертолетов, и показывает большой палец. Примерно через пятнадцать минут они добрались до слегка пологого горного хребта. Миновав его гребень и спустившись на равнинную местность с большей растительностью, она вдалеке увидела контуры заброшенной охотничьей башни. Рядом с башней стоял красный «Вольво-745», прикрытый белым брезентом.

Они быстро перегрузили мешки в машину, почти доверху забив заднее сиденье.

Лассе молча показал, как поставить скутеры под несколькими плотными можжевельниками, и быстро накрыл их брезентом и еловыми ветками, словно специально заготовленными заранее. В конце он кинул на ветки несколько охапок снега с настом. От охотничьей башни они сначала продвигались по почти незаметной лесной дороге, а потом выехали на большую лесовозную дорогу, которая постепенно вывела их на трассу. Лассе вел одной рукой, крутя другой регулятор радиочастот.

— Ты можешь наконец объяснить, что происходит? — спросила Ида голосом, который ей самой показался слишком твердым.

— Не сейчас. Надень это на себя.

Из перчаточного отделения он достал темный парик, и пока она разглядывала косматые локоны, спереди показалась приближающаяся к ним по дороге полицейская машина. Лассе тотчас свернул на боковую дорогу. Обернувшись, Ида посмотрела через заднее стекло. Полицейская машина замедлила ход у развилки и остановилась. Немного постояв, она опять газанула и исчезла. Лассе выругался.

— Что такое? — спросила она. — Они же уехали!

— Скоро приедут еще. Наверняка какие-то любители, какие-нибудь молодые аспиранты, которых вызвали сюда из Тимро, или что-нибудь в этом роде.

Он нажал на газ, и ему силой удалось удержать машину на ходу. Он несколько раз сворачивал на различные небольшие дороги, при этом прицеп слегка заносило.

Внезапно ей стало плохо. К горлу подступала рвота. Она сжала зубы и сглотнула горечь.

Через какое-то время Лассе вроде бы понравился его первый маневр. Он снизил скорость и остановился.

— Вот так, пока достаточно. Теперь без вертолетов они нас не найдут.

Ида открыла дверь, ее вырвало чем-то темно-синим на ослепительно-белый снег. Она заметила, что на парике остались капли. Ничего не говоря, Лассе продолжал возиться с радио. Она откашлялась, и он протянул ей бутылку минеральной воды Рамлёса. Она сделала глоток, прополоскала горло и выплюнула.

Потом решительно хлопнула дверью, словно давая понять, что готова.

Он вышел в эфир; его радио было гораздо больше, чем то, которое ей дала Марина. Он не назвался своим обычным именем, и к тому же какой-то прибор явно искажал голос.

— Вы знаете новые коды Ракели? Числовая группа 379 СИТС. И вертолета, если знаешь. Прием.

— 379 СИТСГЕМ. Понял. Немедленно шлю sms. Хочешь знать и Норвегию? Прием.

— Да, давай заодно и Норвегию. Прием.

— Понятно. И до вечера никому не показывайся на глаза. Прием.

Закончив, Лассе достал мобильник. Ида снова собралась спросить про охотничий домик, но по его жестам поняла, что сейчас не время.

Он сразу же опять завел машину и поехал дальше, на удивление медленно.

— Я понимаю, что все, связанное с охотничьим домиком, кажется тебе странным. Наверное, мне следовало бы рассказать тебе кое-что до того, как ты туда поехала, но я подумал, что лучше всего, если ты сама все обнаружишь. Пусть все идет, как идет, — начал объяснять Лассе, но тут его прервало радио.

— Да, говорит 1212, мы приехали по адресу. Здесь никого нет, но имеются свежие следы от машины. Что это за машина? Прием.

— Ха, — ухмыльнулся Лассе. — Ты слышала полицию. Они общаются друг с другом через дорожную сеть, которую называют Ракелью. А Ракель — это шутка, — он постучал костяшками пальцев о панель управления. — Знаешь, сколько нам понадобилось, чтобы взломать их код? — Он быстро поднял руку, давая ей понять, чтобы она молчала.

— На Ларса Хёглунда зарегистрировано несколько машин. Но только одна из них временно не снята с учета — это BVC469 «Вольво-745», год выпуска 1989. Прием.

— Она красная? Прием.

— Ответ да. Красная. Прием.

— Мы видели красный «вольво» по дороге сюда. Он был на трассе… трассе Z614. Нам следовать за ним?

— Нет. Оставайтесь по адресу и наблюдайте. Мы вышлем другие машины. Прием.

— Вас понял. Конец связи.

Лассе вздохнул и выругался, выезжая на недавно расчищенную дорогу с глубокими следами от колес лесовоза.

— Что ты имеешь в виду… У вас есть шифровальные коды полиции? — услышала Ида собственный голос.

— Разумеется, — ответил он.

— Каким образом?

— Предположим, что среди моих знакомых есть полицейские. Теперь мы сделаем небольшой круг. Чтобы они от нас отстали. Нам надо выбраться из этого леса, чтобы опять выехать на большую дорогу, рядом с Черпассетом. Там нас уже ждут. Нам надо уехать из Емтланда.

Он посмотрел на нее и серьезно кивнул. Теперь он ехал со скоростью максимум сорок мимо высоких штабелей бревен и вырубки, где повсюду валялись щепки и сломанные ветки, напоминающие крупную карамельную стружку на торте.

— Да, о чем это мы говорили, — сказал он. — Охотничий домик.

Лассе глубоко вздохнул и прибавил скорость.

— Дело было так.

— Нет, подожди, — остановила его Ида, — я хочу начать. Я хочу знать: ты знал обо всем том, что существует там, внизу?

Казалось, он задумался.

— Ида. Я участвовал в строительстве.

Лассе старался ехать между следами, оставленными тяжелыми бревновозами, которые, судя по всему, недавно здесь проехали.

— С чего мне начать? Могу сказать, что твои бабушка и дедушка, Альма и Манфред, знали, что делают, когда строили бункер. И тем не менее я по-прежнему не знаю почему. Когда ты обязан людям, не лезь к ним в душу. Может быть, они спасли мне жизнь, ты это знала? В молодости я все время попадал в истории, беспрерывно пьянствовал и дрался. Ты, наверное, об этом не знала?