— Близко, — сказала по-английски Лииса и потерла свои непокрытые и почти белые мочки варежками. — Будка пограничников здесь. Близко. Безопасность.

Она махнула рукой в сторону густо заросшего берега. На возвышении на фоне неба показались силуэты двух мужчин с ружьями и крыша маленького домика.

Мужчины подходили к берегу.

— Мои друзья. Не волнуйтесь, — прошептала Лииса по-английски.

— Хорошо, хорошо, — отозвался по-английски Лассе. — Та-ка-спасибо тебе, финская тетя.

Они только было собрались сойти со льда и забраться на насквозь промерзшую полоску берега, как Лииса остановила их, села на корточки и показала в сторону покрытой снегом земли, где торчали отдельные молодые ели.

— Это — Россия.

Ида кивнула и уставилась на рыхлый снег, почувствовав, как в нем утопают лыжные ботинки.

Они стали быстро пробираться сквозь низкие деревья, неся мешки за плечами.

Девичий камень был по-прежнему зажат у нее в правой руке.

Рай, 14 мая

Ида, только что ты была со мной!

Это было настолько явно, что мне пришлось сразу же взяться за перо. Преимущество слабого тела заключается в том, что ты можешь с чистой совестью спать после обеда. Послеобеденный отдых почти всегда богат снами и полон образов — как коралловый риф с причудливыми красками, порывистыми движениями и слепящим светом. И с персонажами из прошлого. Я знаю, что все сны зависят от высокой мозговой активности во время поверхностного сна на грани фантазии и полубессознательного состояния. Да, я знаю, что все это — неврологические процессы: нервные импульсы, зеркальные нейроны и кровотоки, все происходит внутри обычного человеческого мозга.

И все-таки.

Ты была со мной, здесь, во сне.

Тут, в Раю, особенным спросом пользуются глянцевые журналы. Часто до нас доходят номера, которым уже несколько лет, и прически в них уже успевают выйти из моды. И все же это твердая валюта: за потрепанный «Вэнити Фэйр» можно получить несколько десятков яиц. И в одном из журналов, которые я достала, я увидела рекламу «Веллы» — молодая женщина с каштановыми волосами и немного заостренными ушами. Как у тебя! Именно из-за этих ушей модель со стрижкой получила в моем сне роль Тебя. Ты выглядела как она, но ты была тобой…

Мы сидели наверху на скале Виреклиппан рядом с озером Линдарешён на том оранжево-коричневом одеяле, которые Манфред и Альма всегда брали с собой на пикники. У нас был сок и печенье «Мария», и ты была взрослой, и я украдкой смотрела на твои щеки, твои глаза и твои мягкие брови — да, на каждую черточку на твоем лице. Я тянулась к тебе, я пыталась обнять тебя, но ты смеялась и не давалась.

Хотя это ничего не значило! Для меня ничего не значило, что ты стеснялась, была настроена недружелюбно и, может быть, подозрительно по отношению ко мне.

Для меня ничего не значило, что я не могу тебя обнять или что я взяла тебя из рекламы шампуня, и ничего не значило, что я все время знала, что мне снится сон и что все не по-настоящему.

Поскольку ты в любом случае была со мной. Вполне по-настоящему.

Надо быть безмерно благодарным за тех людей, которые приходят к тебе во сне, неважно, существуют ли они или мы их выдумали.

За тепло внутри меня, когда я проснулась: оно было настоящее!

Ида, я так тебя люблю. Я не могу перестать думать о том, что в один прекрасный день мы обязательно опять будем вместе.

В один прекрасный день, когда Альма расскажет тебе все. Или, возможно, в один прекрасный день, когда ты осмелишься попросить ее рассказать все.

Я имею в виду действительно все — обо всех мистических окаменелостях, о том, что случилось с ней в советском научном городке в пятидесятые годы, о моей болезни, о том, что, может быть, ты тоже несешь в себе, о сольвенте и коагулянте. И о моем маленьком домике здесь, в Раю.

Когда ты узнаешь все эти печальные вещи, я уверена, что ты захочешь дать о себе знать.

И тогда в один прекрасный день мы должны начать общаться, так или иначе.

Тогда мы будем вместе не только во сне.

А по-настоящему.

В том, что называется действительностью. Там, где объятие есть объятие, а не то, о чем мечтают.

Обещаю, что так и будет.

И, может быть, тот день уже не так далек?

Твоя мама, навсегда,

Ева