Выбрал камень поудобнее. Медленно зашел в воду, интенсивно вентилируя легкие. Набрал в грудь воздуха и нырнул. Опустился на дно, прижав к животу камень и приняв позу эмбриона. Раджив самоучка, а нас этому учили очень серьезно. Сейчас мое сердце делало не более двух ударов в минуту. Кровь медленно текла по сосудам, омывала мозг. Мысли тоже текли медленно, вяло. Но часы в мозгу четко отслеживали время. Надо продержаться восемь минут. Меньше — неубедительно. Больше — лишнее. Абсолютно незачем раскрывать все свои возможности.

Восемь минут истекли. Активизирую сердцебиение и обмен веществ. Отпускаю камень и резко отталкиваюсь ногами от дна. Тут не глубоко, и я выскакиваю на поверхность до пояса. Кручу головой, судорожно хватаю ртом воздух, как будто никак не могу надышаться. Пошатываясь, выхожу на берег и сразу же сажусь, опираясь руками на камни. Лицо красное, глаза выпучены. Сижу и жду реплики Дианты. И она меня не подводит:

— А у тебя что: тренировка или управление процессами?

Какая молодчина, как по нотам шпарит. Ну не может же она знать этот анекдот. Двадцатый век, мне его прадед рассказывал. Кстати, мы уже на ты? Отлично! А теперь заключительный аккорд. Вскакиваю. Глаза выпучены, морда красная, губы трясутся (эх, какой актер пропадает).

— Что?! Какая тренировка, какие нафиг процессы?! У меня трусы за корягу зацепились!

Демонстрирую трусы. Тишина. Слышно, как медленно, со скрипом, проворачиваются шарики в головах. Выворачиваются из-за роликов. А потом все пятеро ученых грохнули. Хором. От хохота они катались по траве, повизгивали, икали, но никак не могли остановиться.

А я пошел собирать хворост и валежник для костра. Этого добра тут было достаточно. Большой костер я решил не разжигать: похоже, что ночью и так будет слишком тепло. А вот шашлык из остатков мяса приготовить надо. Фрукты и ягоды — это, конечно, здорово, но хотя бы один раз в день надо поесть и мяса.

Вечерело. Н-Солнце опускалось к гребню кальдеры. Тихо потрескивали угли в мангале. Шкворчал жир, выступающий на кусках мяса. Я присматривал за мясом, чтобы оно не пригорело, время от времени переворачивая деревянные шампуры. Остальные расселись поблизости на траве и пускали слюнки. Я сразу предупредил, что куски большие, и ждать придется не менее двадцати пяти минут, но, как и прошлый раз, этого никто не принял к сведению. И сейчас я выслушивал сентенции на тему, что горячее сырым не бывает и мясо, которое мариновалось более суток, можно вообще есть сырым. Я не реагировал. Пусть мучаются. Все были предупреждены.

Постепенно разговор перешел на обсуждение дальнейшего маршрута. Куда лететь дальше, и насколько мы еще будем углубляться во внутреннее пространство континента. Не пора ли, мол, закругляться. Убедились ведь уже, что ничего опасного кроме хищников на этом континенте нет.

— Подождите, — вмешался By, — у нас на поиски выделена неделя. Прошли только одни сутки. Мы осмотрели крошечный участок материка, преодолев в общей сложности не более трехсот километров. И вы, осмотрев краешек, собираетесь безапелляционно судить о целом? Я считаю, что нам еще как минимум пару дней надо лететь в прежнем направлении и только потом возвращаться.

Я поддержал его, сказав, что в целом согласен с ним, но предлагаю возвращаться другим маршрутом. Так мы сможем осмотреть вдвое большее пространство. Поэтому имеет смысл придерживаться выбранного направления только завтра, а потом свернуть под прямым углом.

Мое предложение всем показалось более целесообразным. А тут и шашлык подоспел. Насытились. Иннокентий в этот раз уже не жаловался на жесткость мяса, подметая его с такой скоростью, что я с трудом успевал очищать его от пригоревшей корки, которую, разумеется, сразу отправлял в рот. Либо мясо действительно стало мягче, промариновавшись лишние сутки, либо котяра за этот насыщенный событиями день успел нагулять зверский аппетит, который не позволял ему привередничать. А скорее всего, и то и другое вместе.

Спать в этот раз улеглись не в спальных мешках, а поверх них. Температура опустилась всего до тридцати градусов. Дежурства решили не устраивать — ну что в этом раю может произойти? Но Иннокентия я предупредил, чтобы он спал не слишком крепко. Да и сам включил в мозгу сторожевой механизм. Который и разбудил меня примерно через полтора часа, когда моего спального мешка коснулась чья-то рука.

Не открывая глаз, я выбросил влево и вверх обе руки, подхватил Дианту (а кого еще Иннокентий мог бы подпустить к спящему напарнику) и завалил ее себе на грудь.

— Я уже соскучилась, — прошептали мне прямо в ухо влажные губы.

Иннокентий

Нда, похоже, мы с напарником в некой противофазе находимся. То мне повезет, а он обломается, то наоборот, как сейчас. Вон, опять к нему прискочила. Пойду-ка я прогуляюсь. Что-то мне говорит о том, что сегодня у них поцелуями не закончится. А остальные все спят. Нет, не все. Австралиец притворяется. И дышит вроде ровно, но меня ему не обмануть. Прилягу лучше тут. Надо присмотреть за мужиком. Похоже, что у него тоже имеются виды на женщину. Или тут все глубже? Надо будет в дальнейшем быть повнимательнее.

Сергей

Утром встали пораньше. Как только Н-Солнце поднялось над стеной кальдеры, температура опять начала расти. И нам захотелось прохлады. Так что, после умывания и фруктово-ягодного завтрака, мы сразу приступили к сборам в дорогу. Я пробежался-таки до ручья и прихватил еще пару алмазов на сувениры.

Взлетать было просто. Движок на максимум, толчок ногами — и тебя уже понесло вверх. И почти сразу можно выключать двигатель. Очень мощный восходящий поток. С его помощью мы поднялись на пару километров, огляделись и, не найдя вокруг ничего представляющего интерес, продолжили путь на северо-восток. Я еще раз убедился, что повезло нам с этим райским уголком здорово. Всего-то километров на десять от стен отлетели, и ее уже не видно. Отсюда вообще кажется, что там располагается обычное горное плато без каких-либо признаков растительности.

Через полтора часа миновали последний отрог горного хребта. Он был уже существенно ниже и порос лесом. А дальше раскинулась тайга. Сплошным мохнатым ковром. Кое-где ее рассекали ленты рек, горбили небольшие возвышенности, пятнали зеркала озер. Но все это казалось мелкими несущественными деталями, которые лишь подчеркивали бескрайность и величественность этого моря тайги. Я подумал, что таким образом можно лететь несколько суток и так и не достичь края.

Похоже, что через пару часов полета над тайгой подобные мысли овладели и всеми остальными участниками экспедиции. Посоветовавшись, мы спустились пониже, выискивая место, где можно не только сесть, но и взлететь. Только вот подобных мест поблизости явно не просматривалось. Зато я обратил внимание на пару небольших конических возвышенностей, явно искусственного происхождения, вершины которых находились на уровне верхушек деревьев. Они очень напоминали обычные муравейники, но увеличенные раз в двадцать. К сожалению (как мы тогда посчитали), рядом напрочь отсутствовали места для посадки, и мы полетели дальше.