мага, и они постоянно заняты на государственных объектах.

Дальше я направился к конюшне, где тренировались мои рыцарини и вполне успешно. Они быстро схватывали все, что им говорил учитель. Они даже немного экспериментировали с заклинаниями.

— Привет юным студентам! — поприветствовал я всех и присел чуть в стороне, решив понаблюдать за ходом обучения.

— Доброе утро, господин, — поклонился конюх.

Девушки только кивнули, пытаясь сосредоточиться — держали водный шар у себя над головой.

Видимо поэтому они были в одних тонких купальниках… Опять дамы за свое? или меня одного немного смущают их наряды?

Скоро уеду в КИИМ, и не будет постоянных искушений. Там ждет Маша!

Вот и первый водный шар лопнул, облив Андромеду с ног до головы.

— Да блин! — раздосадовано воскликнула она.

— Соберись! — рявкнул Емеля. — Попробуй собрать воду и создать шар!

Мне даже стало интересно — а смогу ли я также? Непроизвольно я сделал то же самое. Все-таки в сравнении с новичками разница налицо. Водный шар я почти не ощущал. Можно было вообще отдать его под полный контроль Лоры.

— Неплохо, господин. Попробуйте все стихии? — предложил Емеля.

— А давай! — кивнул я, и над моей головой закружились все четыре стихии.

— Отлично, господин! — улыбнулся Емеля. — А сможете одновременно еще и заморозить воду! А потом воздух пропитать огнем или землей?

Казалось бы, ничего сложного. Однако, удерживая три стихии, формировать четвертую было жуть как непросто. Потратил я на это около десяти минут, да так и не добился успеха.

— Задачка… — сказал я, в очередной раз пытаясь заморозить воду и не потерять контроль над остальными стихиями. — Добью в следующий раз. а сейчас, прошу прощения, должен откланяться.

— Миша, ну ты слабак! — хихикала Лора. — Иди и спроси у холодильника, как тебе лучше справиться!

— Кому-то давно не давали по ее красивой жопке?

В ответ я услышал только смех.

Пока я возвращался домой, мне позвонил Островский.

— Михаил, приветствую, — сказал он и, судя по голосу, у него были не самые радостные вести.

— Доброе утро, Николай Романович, — насторожился я. — Что-то случилось?

— Да, Михаил. — Он как-то грустно вздохнул. — Вы новости не смотрели?

— Нет, руки не дошли… А там что-то интересное?

— Думаю, будет лучше, если я вам сам расскажу. — Он прокашлялся и продолжил. — Сегодня ночью граф Налимов сбежал из камеры временного содержания. Все жандармы, которые его охраняли, найдены мертвыми.

— Что? — Сначала я даже не поверил. — Как он сбежал? Ему помогли?

— Пока ничего толком неизвестно, но нос сюда уже сунула Императорская Канцелярия. Дело приняло куда более серьезный оборот, так что нам с вами сегодня придется заехать к ним в отдел для дачи показаний. Я ваш представитель во всех органах власти.

— Хорошо, тогда я выезжаю к вам.

— Жду.

Тут же рядом появилась Лора. Она смотрела на меня задумчивым взглядом и ждала ответа.

— Что думаешь? — поинтересовался я.

— Он не пойдет сразу в лобовую, вот что я думаю, — сказала она. — Он не дурак. Первоначальная истерика схлынула, и теперь он начнет готовиться тщательнее.

— Но как ему удалось сбежать? Он же просто никакой? — вспоминая состояние Налимова, удивился я.

— Сама не понимаю. Только если ему кто-то помог…

Я зашел в дом, вызвал такси и сообщил Трофиму, что наша поездка пока откладывается. Он уже знал обо всем, и предупредил, что теперь за графом начнется настоящая охота.

Да сколько угодно. Чем быстрее я выйду на всю эту шоблу, тем скорее смогу жить нормально, чтобы наконец стать самым сильным!

До юридической конторы я добрался в мгновение ока. Спасибо Даниле. В холле меня встретила Надежда и ввела в курс дела. Затем провела к боссу.

— Короче, Михаил, отвечать буду я, как твой представитель, — сказал Островский, когда мы обменялись рукопожатиями. — Тебе надо только подтверждать мои слова. В этом деле мы абсолютно чисты, как защищающаяся сторона.

— Как-то вы это не уверенно сказали, — попытался пошутить я. Лора подтвердила, что он и вправду волнуется.

— Визиты в ИК это та еще бумажная волокита, — отмахнулся он. — Поехали. Чем раньше начнем, тем быстрее закончим.

Ехали мы на его лимузине. Довольно удобном, почти таком же как у Бердышева, хотя и со своими примочками.

Как оказалось, Имперская Канцелярия располагалась прямо на красной площади, рядом с Кремлем. А ведь это место я так и не посмотрел. Интересно, насколько оно отличается?

— Не думал, что побываю в самом центре столицы, при таких обстоятельствах, — сказал я Лоре.

— У нас еще вся жизнь впереди! — подбодрила она. — Успеешь нагуляться.

Вот только поглядеть на местную Спасскую башню и Покровский Собор мне так и не дали. Мы ехали вдоль стены и свернули под арку, где заехали на подземную парковку. Там нас встретила охрана и просканировала машину. Затем они проверили документы и подтвердили наш визит.

— Сюда пускают только по вызову или запросу, — пояснил Островский.

Дальше мы поднялись на лифте и вышли в огромный зал. Панорамные окна освещали все пространство. Шикарная хрустальная люстра, множество бюстов в честь каких-то героев этого мира. Под одной значилось — «Князь Юрий Алексеевич Достоевский». Сколько же тут знакомых фамилий? И чем они знамениты, что их статуи стоят в таком месте?

— Михаил, не отставайте, — окликнул меня Островский, поднимаясь по большой мраморной лестнице, на ступенях которой лежали красные бархатные ковры.

Мы прошли на третий этаж и через огромные позолоченные двери ступили в приемную, где за дубовым столом сидел мужчина лет тридцати. Слегка полноват, с парочкой подбородков и маленькими глазками. Впрочем, их неплохо увеличивали очки с толстыми линзами.

На табличке надпись «Помощник следователя Имперской канцелярии по делам аристократов. Я. Н. Кожедуб»

— Ба, тот дерзкий помощник⁈ — удивилась Лора.

— Вот только с ним мне проблем не хватало, — вздохнул я, представляя, как он сейчас начнет выделываться и затягивать процесс.

Однако все получилось куда быстрее. Как только Кожедуб увидел Островского, подорвался и вытянулся по стойке «смирно», расплываясь в поклонах.

— Доброе утро, ваше сиятельство! — чересчур громко произнес он.

— У себя? — Николай Романович только кивнул на дверь.

— Да, ожидает… — чуть тише сказал помощник. — А это с вами… — Он перевел на меня взгляд. Как будто до него начало доходить.

— Да, да, он самый, — помог я ему подобрать слова. — Не успел ты доехать за подписью.

Он только захлопал глазами и начал открывать рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Михаил, пошли, — позвал Островский.

Он остановился у невзрачной деревянной двери, которая выглядела куда скромнее, чем та, которую мы миновали. Странно.

На табличке, прибитой к двери единственным гвоздем, значилось: «Следователь Имперской канцелярии по делам аристократов Ф. Э. Дзержинский»

— Еще один однофамилец? — удивилась Лора. — Или…

— Мне уже все равно, — пожал я плечами.

Николай Романович постучался два раза и без приглашения вошел.

Небольшой кабинет с оштукатуренными стенами. Огромное количество полок с какими-то папками, расставленными по алфавиту. Одинокая зеленая лампа освещала это крохотное пространство с плотно занавешенными шторами.

У дальней стены стояла обычная школьная парта, на которой лежали кучи папок. Еще куча возвышалась на полу, словно баррикада из бумаги.

За этим дешевеньким столом сидел мужчина с массивными залысинами, козлиной бородкой и густыми усами. Взгляд был пронзающий, с легким прищуром и хитринкой — словно этот следователь знал о тебе все.

— Ну здравствуй, Феликс, — спокойно сказал Островский, как только за нами закрылась дверь. — Мы пришли.

— О! Коля, Михаил, приветствую! — вскочил со своего места следователь. — Проходите, садитесь!

— Как я ненавижу этот твой кабинет, — оглядываясь, сказал Островский. — И еще этот твой стул… Не хочешь поменяться с помощником местами?

— Да ну ты что! — развел он руками и, прикрыв глаза, сделал глубокий вдох. — Эта атмосфера безысходности и уныния, ну разве не чудесно? Ты даже не представляешь, как мне доставляет удовольствие видеть, как разного рода баранчики да графья ломаются, когда оказываются в этом кабинете и присаживаются на мои стулья. Гостю должно быть неудобно, гость должен быть смешон. Иначе, какое от него удовольствие? Ох, простите, — посмотрел он на меня и осекся. — Не хотел вас обидеть.

— Ничего, мы не обидчивые, — отшутился я.

— Вот и отлично! — Он указал нам еще раз на деревянные стулья, а сам прошел за стол. — Ну, приступим. Думаю, времени много не займу.

Мы не без труда уселись на неудобные скрипучие стулья, а Дзержинский открыл небольшую папку, надел круглые очки и взял ручку.

— Для начала,