– Боже, что я творю? Почему этот синеглазый бэтмен заставляет меня вытворять такие вещи? – рассуждала вслух, лежа под черным покрывалом. При ближайшем рассмотрении кровать оказалась настолько огромна, что риск заработать агорафобию увеличился раз в сто. – Ведь это как минимум неэтично! А что, если…

Я всерьез задумалась, вспоминая многочисленные рассказы Машки о способах привлечения парней и о влечении вообще. Кажется, подруга (хотя какая она к черту подруга?!) говорила, что главный элемент привлекательности – это запах. Мы можем его не осознавать, но наш подлый организм все чует и, что самое ужасное, расшифровывает по-своему. Отсюда и неравные браки, и нелогичные, с точки зрения разумного человека, романы. И все зло мира заодно.

Видимо, со мной та же ситуация. На каком-то биологическом, или генетическом, или черт знает каком еще уровне брюнет мне подходит. Мой организм воспринимает его как самца и жаждет спаривания.

Интересно, если назову синеглазого «самцом эльфа», он обидится? Черт, не о том думаю. Гормоны, будь они неладны, мешают. Так, а если серьезно?

Я вдохнула поглубже и представила, что окунаюсь в ледяную прорубь – кстати, этому приему тоже Машка научила. И все-таки есть от бывшей подруги польза – сразу стало легче, мысли выстроились в ровные шеренги, точь-в-точь солдаты на плацу, а разум мгновенно вынес вердикт: никакого секса! Все верно, все правильно. Я – человек, а не зверь. Я умею мыслить, значит – просто обязана сдержать свои инстинкты.

Выдохнула еще раз, и гадкое желание отпустило окончательно. Его место заняла злость.

Черт! Ведь брюнет отлично знает, что алкоголь притупляет разум. Он напоил нарочно. Хотел воспользоваться девичьей беспомощностью. А вот фиг ему! Птица обломинго уже шуршит крыльями, несется с реактивной скоростью, лишь бы клюнуть самонадеянного барана в темечко. А я ей помогу!

Я пулей вылетела из кровати, метнулась к шкафу и извлекла на свет отличную сорочку а-ля монашка. Серая, колючая, воротник-стойка, пуговицы – фиг расстегнешь. Короче, не сорочка, а экспонат музея пыток. Жаль, пояса верности к ней не прилагается.

Мысленно ухмыляясь, сбросила кружевной пеньюар. Но едва всунула голову в колкий подол монашеского одеяния, сзади раздалось учтивое «кхе-кхе».

Кажется, я совсем недавно верила, что местная богиня удачи ко мне благосклонна? Что ж… если не выпутаюсь из этой передряги, все ее алтари оскверню. Или что у ушастиков вместо алтарей?

– Отлично выглядишь, – прокомментировал брюнет. – И мне определенно нравится, твое стремление закрыть лицо. Тело не в пример симпатичнее.

Что?!!

Я отбросила злосчастную сорочку и резко повернулась к ушастому козлу.

– Ну-ка повтори! – рыкнула я.

Бэтмен, облаченный в легкий черный халат, и не думал пугаться. Вместо извинений поманил пальчиком. Чертовы гормоны тут же устроили бунт. Низ живота заполнился нестерпимым жаром, будто… будто там граната взорвалась.

– Сгинь! – скомандовала я, отчаянно надеясь, что у эльфа хватит мозгов уйти. Или наоборот?..

Разделяющее нас расстояние синеглазый преодолел так быстро, что даже ахнуть не успела. Схватил и поволок к кровати. Хуже неандертальца, честное слово.

Оказавшись на черном покрывале, я тихонечко взвыла и приготовилась царапаться. Эльф, увы, оказался сообразительным – одной рукой перехватил запястья, завел руки за голову, сам навалился сверху – так, что даже лягнуть нельзя, и принялся… принялся дразнить мои гормоны.

Сперва горячие губы коснулись шеи, после заскользили вниз. Грубая лапища протиснулась под попу, крепко сжала ягодицу. Язык к тому времени… ох, и что им так нравится в женской груди?

– Прекрати! – выпалила я. Увы, слово вырвалось вместе со стоном.

Бэтмен, естественно, и ухом не повел. Принялся дразнить языком сосок. Черт, ненавижу эльфов!

Запах его тела, с которого все и началось, опьяняет. Каждое касание – как глоток рая. Сбивчивое дыхание – божественная музыка. А поцелуи…

Но когда эльфийское колено грубо раздвинуло мои ноги, стало не до смеха. Я замерла, осознав вдруг – это конец, брюнет ни за что не остановится. И ему глубоко плевать на мои желания. У бэтмена свои планы, и от них ушастый гад не отступится. А самое ужасное – я ничего, абсолютно ничего не могу изменить! Он банально сильней.

Черт! Это неправильно!

Я думала, что самый первый раз будет особенным. Ночь, огоньки свечей, белоснежные простыни. Аромат роз и легкие нотки духов. Поцелуи – сперва нежные, едва ощутимые, после – страстные до умопомрачения. Я хотела быть смелой и мечтала, что тот, кто сделает меня женщиной, будет ласков. И еще… очень-очень хотелось, чтобы первый мужчина был не абы кем… любимым.

Я могу смириться с отсутствием полумрака и аромата роз, пережить грубость тоже могу, но… как выдержать секс с тем, кто глубоко противен? На месте синеглазого должен быть Орис. Орис, и никто другой.

Пальцы бэтмена перешли все границы. Продолжая придавливать мои ноги своей тушей, мучитель чуть отстранился, принялся поглаживать… ну, в общем, там! Его халат давно распахнулся, в мое бедро уперлось… ну, короче, уперлось! (Чтоб ему никогда больше не встать!) И, увы, все это было… довольно приятно.

И я приняла решение, достойное самой блондинистой блондинки: бэтмен завладел моим телом – пусть! Но душа достанется Орису.

Закрыла глаза и представила лицо черноглазого графа. Ехидную усмешку, колкий, но безумно теплый взгляд. Вообразила – это именно его руки трогают… там. Это именно его… хм… упирается в обнаженную ногу. И сразу стало так хорошо… Я даже перестала сопротивляться и подалась навстречу ласкам, чем явно удивила бэтмена.

Движения его пальцев стали нежней, поцелуи медленней и в тысячу раз приятней.

Когда он наконец освободил мои ноги, я призывно выгнулась, застонала… И все-таки не удержалась, произнесла:

– Орис…

Через несколько секунд осознала – все прекратилось. В ужасе распахнула глаза и увидела над собой каменное лицо с синими глазами.

– Что ты сказала? – выдохнул эльф.

Ой, кажется, мы с воображением жестоко оскорбили чье-то эго. Почему не чувствуем раскаяния?

– Орис, – повторила я.

Черноволосый гад поморщился так, будто ему содержимое ночного горшка в лицо выплеснули. А я добила:

– Ты продолжай-продолжай… Но учти, в этот момент я буду думать об Орисе, и ни о ком другом.

– Почему? – рыкнул брюнет.

Думала, следом прозвучит что-то вроде «я недостаточно красив и благороден?», но эльф молчал, терпеливо ждал ответа. На мгновение показалось, что для него это очень важно. И я призналась:

– Я люблю Ориса.

– Но он… мертвец.

– И что? Он живет в моем сердце, в моей памяти. И никто не запретит мечтать о нем.