В любом случае, едва дредноут вошел в «длинный коридор», он был обречен. В этом месте ширина скал не давала возможности развернуться и фактически до нуля снижала возможность маневра. Правда, прямой и хорошо просматривавшийся коридор, без единой трещины или расщелины, также ограничивал возможность засады. Впрочем, Роджер достаточно хорошо знал возможности этого места, дабы пренебречь данным фактом.

Несокрушимая каменная стена, тянущаяся по правому борту дредноута, на самом деле имела толщину несколько метров. Когда-то этот пласт отвалился от одной из скал, умудрившись застрять между островами. И теперь именно ему предстояло сыграть важную роль. Витгефт от волнения даже сжал зубы. Они смогли провести всего одну тренировку, и оставалось надеяться, что на практике все пройдет как по нотам. В данный момент все летные шлюпки и катера «Давыдова» были сосредоточены у края стены. Их совместной мощи вполне хватало для задуманного, но все упиралось во время.

Команда дредноута, как и сопровождавшие его ганботы, слишком уж упорно смотрели вперед, назад, вверх и вниз, но совсем не принимали во внимание стены. Корабль прошел треть пути, когда на нем наконец заметили неминуемую опасность. Правая стена с все нарастающей скоростью приближалась к судну, грозя раздавить его. Бортовые орудия тут же дали залп, в попытке замедлить приближающуюся угрозу, а следом начали разворачиваться и башни главного калибра, мощи которых должно было хватить для остановки каменного пресса.

Самое главное, что большая часть прожекторов также перекинулась на стену и ни один из них не успел высветить появившийся в конце коридора «Денис Давыдов». Крейсер прятался за поворотом, и лишь движение разворачиваемой стены открыло его общему взору. Правда, посмотреть в его сторону никто так и не успел. Пять торпед, выпущенных практически в упор, одна за другой вонзились в носовую часть дредноута. Одновременно в бой вступила пятерка Витгефта.

Как и рассчитывалось, общая сумятица, связанная с движением стены и подрывом корабля, сильно сыграла на обороноспособности. Пятерка «Десмодов» атаковала из тени, держа своей целью рулевое управление дредноута. Конструкция «Кингов» с их уязвимой точкой в рулевой зоне в очередной раз сыграла злую шутку. Две торпеды, одна за другой вонзившиеся в нужное место, моментально лишили корабль возможности маневра. К этому времени стена наконец дошла до корпуса судна. Артиллерийский огонь смог снизить ее скорость, так что столкновение вышло достаточно мягким, но фактически корабль оказался зажат в каменных тисках, не дающих ему развернуться.

Но в чем-то Фишер оказался прав. Пяти тяжелых торпед оказалось мало, чтобы повергнуть стального гиганта на землю. Дредноут сильно наклонился, но летучести не потерял. И не будь он зажат между скалами, у него вполне оставался шанс развернуться неповрежденным боком и ответить уцелевшим главным калибром. Но смысл ловушки Роджера и заключался в том, чтобы лишить корабль маневренности, и, перезарядившись, он дал еще один залп по раненому исполину.

К удивлению Витгефта, которому не так давно довелось уничтожить подобную махину одной бомбой, корабль, несмотря на взрывы и бушующее пламя, охватившее добрую его половину, продолжал держаться и даже попытался дать задний ход, в надежде вырваться из плена. Пара орудий, для которых крейсер находился вне пределов досягаемости, попыталась повторить трюк Ланге, стреляя по стенам в надежде достать противника рикошетом, а в самом эпицентре огня, где, казалось, невозможно было выжить, замелькали вспышки выстрелов.

Именно теперь майор полностью осознал разницу в классе между нынешним врагом и тем, с кем доводилось сталкиваться ранее. Данный «Кинг», даже будучи смертельно раненным, пытался бороться до последнего. Неспособный поразить врага артиллерией, он начал развивать скорость, видимо, в надежде использовать таран как последнее средство. И в какой-то момент Витгефту начало казаться, что ему это удастся, что Роджер лишь напрасно расстреляет все имеющиеся торпеды, но так и не достигнет своей цели.

Третий залп поставил точку в конфликте. Дредноут потрясла серия внутренних взрывов от сдетонировавших погребов. Пламя и дым хлестали из многочисленных щелей, а сам корабль медленно и неохотно принялся разваливаться на части. К этому времени уровень повреждений вырос настолько, что все усилия команды по спасению уже не имели никакого смысла.

И даже в таком состоянии он пытался сражаться, выпуская снаряд за снарядом, даже не видя своего врага. Казалось, что он так и будет продолжать падать в бесконечность, безостановочно расходуя боеприпасы, в надежде хоть как-то выполнить свой долг. И лишь последний взрыв, окончательно разваливший дредноут на части, поставил точку в этих безнадежных попытках.

Правда, упасть ему так и не довелось. Несмотря на то, что взрывы отбросили зажимающую корабль стену, парой сотен метров ниже находился довольно широкий выступ, на котором и застряла большая часть пылающего остова. Для кого-то из пилотов это сильно напоминало гигантский погребальный костер, хотя стрелок поспешил заметить, что данное зрелище наводило на мысли об аде. У самого Витгефта пошел мороз по коже, поскольку лично ему казалось, что перед ним пылающее воплощение гнева погибшей команды.

Что касается ганботов, то лишенные прикрытия, плохо ориентирующиеся в темноте, они не имели шансов. Пять из них смело взрывами торпед, три попытались атаковать «Давыдова» и попали под зенитный огонь. Остальными занялись «Десмоды», набросившиеся на мелких «Хаундов» со всех сторон. В отличие от команды дредноута им явно не хватало опыта и упорства. И через пять минут все было кончено, и лишь дым, заполняющий расщелину, напоминал о творившемся здесь беспределе.

– Знатное веселье, – раздался в наушниках потрясенный, но тем не менее невероятно довольный голос Роджера. – Ну, пора и честь знать, будем уходить.

– А мы сумеем? – усмехнулся пытающийся прийти в себя Витгефт. Зрелище пылающего в темноте корабля не давало ему покоя. Казалось, что в этот момент он прикоснулся к чему-то неведомому, загадочному и крайне опасному.

– Куда мы денемся… – пробормотал Пират, в голосе которого сквозило явное злорадство. Уж он-то вряд ли переживал увиденное, расценивая смерть противника как что-то нужное. – Ведь чем больше врагов, тем больше у нас целей…

Густые облака плотно закрывали небо, мешая свету лун развеять густой мрак. Впрочем, люди давно научились противостоять темноте, придумав искусственные источники освещения. Вот и сейчас время от времени яркие вытянутые лучи прожекторов словно клинки рассекали мглу, открывая общему взору многочисленные куски скал, болтающихся между небом и землей.

Роджер взирал на это зрелище с каким-то отстраненным пофигизмом, Игорь, умудрившийся прорваться в рубку, с восторгом, а Витгефт с недовольством. Остальные члены команды были сосредоточены на поставленных задачах, и им было не до изучения ночных красот. Особенно если учитывать тот факт, что малейшая оплошность могла стоить гибели всему экипажу.

Идея прорыва сквозь кольцо блокады, разработанная Роджером, не блистала оригинальностью, но с учетом того, что противник вряд ли рассчитывал на такую наглость, вполне могла принести успех. Среди болтавшихся в Мясорубке осколков скалы был выбран кусок, способный хоть частично прикрыть «Давыдова» спереди. Сам крейсер был опутан сетями и должен был изображать все ту же скалу, покрытую бурной растительностью.