Я выбираю второй способ.

– Да, я беспокоюсь, что мужчина за озером убил свою жену.

– Господи, Кейси. Что на тебя нашло?

Не понимаю, почему она так возмущена. Изгнать меня в дом у озера было ее идеей. Из всех людей моя собственная мать первой должна была понять, что я ничего не добьюсь, оставшись здесь одна на произвол судьбы. Хотя, наверное, ничего не бывает случайно. Теперь я должна узнать, что случилось с Кэтрин, – это важно.

– Она пропала, и я хочу ей помочь.

– Я уверена, что все в порядке.

– Это не так, – отрицаю я. – Здесь происходит что-то очень странное.

– Если ты о Лене…

– Он не имеет к этому никакого отношения, – говорю я, хотя это имеет непосредственное отношение к Лену. То, что с ним случилось, – единственная причина, из-за которой я готова поверить, что с Кэтрин тоже могло случиться что-то плохое. Если это случилось один раз, то легко может повториться снова.

– Даже если так, – говорит моя мать, – лучше тебе не вмешиваться.

– Это больше не вариант. Парень, живущий у Митчеллов, думает так же, как и я. Мы уже сказали обо всем его другу-детективу.

– Вы подключили полицию?

Моя мама настолько удивлена, что, кажется, будто вот-вот испарится, потому что выронит трубку или потеряет сознание от шока. Может быть, все сразу.

– Это… это неправильно, Кейси. Я отправила тебя туда, чтобы ты не появлялась на виду у людей.

– Я и не появляюсь.

– Как же нет, когда вокруг копы, – голос моей матери понижается до прошептанной мольбы. – Пожалуйста, не вмешивайся в это. Просто отойди тихо в сторону.

Но я не могу этого сделать, даже если бы захотела. Потому что пока мама говорит, какое-то движение бросается мне в глаза на другой стороне озера.

Том Ройс.

Когда он пересекает внутренний дворик по пути к своему «Бентли», я поднимаю бинокль, и мамин голос растворяется в фоновом шуме. Я сосредотачиваюсь исключительно на Томе, в надежде обнаружить в его поведении что-то подозрительное. Является ли его медленная, спокойная походка к машине наигранной, потому что он знает, что за ним наблюдают? Это мрачное выражение его лица из-за того, что его бросила жена? Или это потому, что он думает о том, как не позволить ей уйти?

Моя мать продолжает говорить, будто она за тысячу миль отсюда.

– Кейси? Ты меня слушаешь?

Я продолжаю смотреть на другой берег озера, пока Том садится за руль «Бентли» и выезжает из-под портика задним ходом. Когда машина поворачивает налево, направляясь в сторону города, я говорю:

– Мама, мне нужно идти.

– Кейси, подожди…

Я вешаю трубку, прежде чем она успевает закончить. Глядя на ныне опустевший дом Ройсов, я вспоминаю о последнем дне рождения, который мы отмечали с Леном. Он арендовал целый кинотеатр, чтобы я, наконец, смогла осуществить свою мечту и посмотреть «Окно во двор» на большом экране.

Если бы моя мать все еще была на линии, она бы сказала мне, что я притворяюсь. Играю роль Джимми Стюарта в его инвалидном кресле, потому что в моей грустной маленькой жизни больше ничего не происходит. Хотя это, вероятно, больше похоже на правду, чем я хотела бы признать, это не просто игра.

Это реальность. Это происходит на самом деле. И я часть этого.

Это не значит, что я не могу подражать старому доброму Джимми. В фильме он заставил Грейс Келли обыскать квартиру своего подозрительного соседа и найти обручальное кольцо, доказывающее, что он убил свою жену. Хотя времена изменились, и я не знаю, будет ли обручальное кольцо Кэтрин достаточным доказательством для Вилмы Энсон, но возможно, что я смогу обнаружить что-то еще в этом доме, что приведет нас к цели.

К тому времени, когда «Бентли» Тома исчезает из виду, телефон уже в моем кармане, бинокль занимает мое место в кресле-качалке, а я спускаюсь с крыльца.

Пока его нет, я планирую не только наблюдать за домом Ройсов.

Я иду обыскивать.

Вместо того чтобы плыть через озеро на лодке – самый быстрый и простой вариант – я предпочитаю идти по гравийной дороге, которая окружает озеро Грин. Этот путь совершенно тихий и менее заметный, чем лодка, которую мог бы увидеть и услышать Том, если бы он, не дай бог, вернулся, пока я еще была там, и мне пришлось бы быстро удирать.

Кроме того, прогулка дает мне возможность проветриться, собраться с мыслями и, если быть до конца честной, передумать. Дорога, настолько узкая и местами обсаженная деревьями, что ее можно было принять за тропинку, приглашает к созерцанию. И пока я иду, видя озеро, блестящее сквозь деревья слева от меня, и густой лес, возвышающийся справа от меня, я думаю о том, что врываться в дом Ройсов – плохая идея.

Очень плохая.

Худшая.

Я останавливаюсь, когда дохожу до самого северного угла озера, прямо посреди подковообразной кривой, отделяющей дом Эли от дома Митчеллов, где остановился Бун. Интересно, что бы сказали оба мужчины, если бы узнали, что я планирую. Что это незаконно, наверное. Взлом и проникновение – преступление, даже если мои намерения чисты. Бун, бывший полицейский, вероятно, перечислил бы более дюжины способов, которыми меня могут обвинить, если меня поймают. И Эли, не колеблясь, упомянул бы, что то, что я собираюсь предпринять, еще и опасно. Том Ройс когда-нибудь вернется.

Далеко за водой, у самой южной оконечности озера, я вижу скалистый утес, где мы с Леном устроили послеобеденный пикник за неделю до его смерти. В воде внизу валун Старый Упрямец высовывается из поверхности. Из-за того, как он расположен, его не видно ни из одного дома на озере Грин, возможно, поэтому он и приобрел такой мифический статус.

По словам Эли, он страж озера.

Даже если он прав и Старый Упрямец следит за озером Грин, его возможности ограничены. Например, он не может проникнуть в дом Ройсов и искать улики.

Эту работу предстоит сделать мне.

Не потому, что я хочу.