можно произвести такой беспорядок, какого и не бывало еще. Если будут настаивать, то необходимо потребовать от них самаго подробнейшего объяснения, и тогда по смотрим.

0 печати спорить нечего. Это дело высшей власти. Но я не понимаю, для чего хоругви? не у них только, но и в других братствах? Потрудитесь сообщить мне Ваши мнения по вышеизложенному.

Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть, с искреннею о Господе любовно, Вашего Преосвященства покорный слуга

Иннокентий, М. Московский

С.-Петербург

10 Марта

1869 г.

С.-Петербург

487. Леониду, епископу Дмитровскому. 16 марта

Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе Брат и Сослужитель[82]!

Из нескольких писем, полученных мною от Вас, отвечаю на одно: прошу Вас покорнейше проект отчета, как Вы его именуете, обратить в настоящий отчет: т. е. дополните пробелы и сделайте заключение, какое заблагорассудите. И я давно был убежден, а ныне еще тверже убеждаюсь, что все замечания или предположения, излагаемые в отчетах, совершенно напрасны. И самые представления архиереев только тогда идут в ход, когда захочет того сила; а если не захочет эта сила, то нам и песчинки не передвинуть с места на место.

С самаго прибытия моего я стал хлопотать об открытии Якутской епархии и перенесении семинарии, которая остается только при трех наставниках — и только на днях явился протокол о последней, и то еще не окончательный; а, между тем, обещают или кормят завтраками. Что туг делать? Сегодня хочу съездить к директору и попросить его о вышеозначенном, — не будет ли какого движения.

Касательно обозрения епархии, достаточно сказать, где я был, и что я нигде не слыхал жалоб на духовенство, ни в одной церкви не заметил беспорядков, в каждом городе и монастыре служил, и народу всегда было много, и при служениях везде я говорил краткое поучение: и этого достаточно. Если захотите, — пожалуй, прибавьте, что духовенство Московской епархии, не получая жалованья от казны и лишенное руги от помещиков, шибко нуждается. Р. S. О детских воскресных беседах, которые предлагал духовенству сельских церквей, не упоминайте, если никто об этом не доносит официально.

Как дитя, я каждый день считаю, сколько остается мне еще дней пробыть в Питере-и жду, не дождусь. Но довольно пока….

Поручая себя молитвам Вашим, имею, честь быть, с искреннею о Господе яюбовию, Вашего Преосвящен ства покорный слуга

Иннокентий, М. Московский

С.-Петербург

16 Марта

1869 г.

488. Леониду, епископу Дмитровскому. 20 марта

Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе Брат и Сослужитель[83]!

Только сегодня удосужился отвечать Вам на письмо Ваше из Угреши. Полученные Вами книги на просмотре могут лежать у Вас дотоле, пока Вы удосужитесь. Польза от появления в свет такой скучной книги весьма сомнительна, а ищущие спасения спасутся и без нее; а вред для Вашего здоровья от усиленного труда и сиделки над нею несомнителен. От позднего появления оной в свет более всего, а может быть, и единственно, пострадает только самолюбие автора. Но это еще не велика беда.

О просфорах я еще не говорил с Синодалами. Мнение Ваше о братстве я разделяю. 0 цели оного говорить нечего, она добра зело. Но мы ленивы есмыт — не с начала дела, а впоследствии. Сначала, куда как мы ретивы: друг друга перебиваем, как дети. Но потом, тоже как дети, мало по малу охладеваем и, наконец, выходит конец, очень не венчающий дело…. но об этом поговорим при свидании. — Очень благодарен Вам за заботливость Вашу о снабжении Остзейских церквей.

Касательно отчета о состоянии епархии, я уже имел честь писать Вам. Сделайте милость, не стесняйтесь ничем: пишите в нем, что Вы заблагорассудите и как заблагорассудите; что и как ни напишете — участь одна: в архив на хранение; разве потомки наши, если поумнеют духовно, взглянут на епархиальные отчеты; а для современников нужны только цифры и кой-какие блестки. — Если Владыка покойный писал о Лавре, то нужно писать и ныне что-нибудь в том смысл. Если у Вас найдется писец, то прикажите и переписать набело. У нас много письма было, и еще прибыло: дело Миссионерского Общества перешло ко мне, и впредь до утверждения нового устава будет производиться от моего имени. Устав у нас уже готов и читается членами Св. Синода; сегодня надеюсь получить от остальных (четверо уже возвратили), и самые дельные замечания сделал И. В. Рождественский, и мы ими уже воспользовались. По исправлении устава, пришлем к Вам в нескольких экземплярах, тоже для прочтения, кому Вы заблагорассудите раздать, с просьбою сделать замечания, кто какия может.

Владыка Смоленский скончался от удара; упокой его, Господи! Но от какого удара? еще неизвестно; абось, узнаем сегодня в Синоде. Жаль его, как человека умного. Его Императрица называла грозным; и страшный грозный Царь, и грозный иерарх скончались в один день и оба от удара. — Р. S. А. Н. Муравьев сердится на нас за то, что ни я, ни Вы не отвечаем ему на вопрос, или на просьбу его, о деньгах, потребных ему на издание писем покойного Владыки. Что тут делать? дать надобно; но из каких сумм? потому что возврата оных ожидать трудно. Предоставляю Вам решить это дело…

Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть, с искреннею о Господе любовию, Вашего Преосвященства покорный слуга

Иннокентий, М. Московский

С.-Петербург

20 Марта

1869 г.

489. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 20 марта

Ваше Сиятельство, Граф Димитрий Андреевич[84]!

Секретарь Ея Величества Государыни Императрицы, отношением своим от 17 марта, № 550, сообщил мне о Высочайшем повелении Августейшей Покровительницы Миссионерокого Общества о том, чтобы:

1) Годовое общее собрание Миссионерского Общества отложить впредь до утверждения и обнародования нового устава Общества, и

2) Дела Общества, документы и суммы теперь же принять мне в свое заведывание.

Считая долгом уведомить Вас об этом, имею честь присовокупить, что во исполнение Августейшей воли Ея Величества мною сделано уже надлежащее распоряжение к принятию от бывшего совета Общества дел в мое заведывание.

С истинным почтением и глубочайшею преданностью, имею честь быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою

Иннокентий, М. Московский

20 Марта 1869 г.

490. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 3 апреля

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[85]!

Пребывающие ныне здесь в С.-Петербурге сибиряки и служившие в Сибири сделали мне незаслуженную мною честь поднесением прилагаемаго при сем в копии адреса, и просят моего согласия напечатать оный вместе с моею краткою биографиею, чего я отнюдь не желал бы, пока я жив.

И потому покорнейше прошу Ваше Сиятельство почтить меня Вашим уведомлением, могу ли я дать мое согласие на