Стоит оценить ситуацию. У здоровенного песочно-желтого кота вес в два раза больше моего. Клыки сантиметров по пятнадцать, и когти в два раза меньше. Мощь, дурь и грация в одном флаконе. И главное, что отличает от обычных зверей — разум человека. Человека в возрасте, не старика и не юнца, в самом расцвете сил. Плюс высокое положение, которое прямо говорит об его уме. Дураки, как правило, так и остаются на месте охраны, и помощниками главы клана не становятся. Конечно, бывают исключения, но все же.

То есть был бы это просто хищник, ведомый инстинктами, его можно было бы обмануть, одурачить, заставить испугаться — и никакое оружие мне тут не потребовалось, просто знания Мастера и этого было бы достаточно.

Но Лев прошел слияние с помощником, и являлся человеком в звериной шкуре. Оборотень, сохранивший самое лучшее от обеих личин.

Поэтому, в данном случае, я не буду тратить время на то, чтобы убить, обезвредить, вырубить внезапно озверевшего Льва. Не буду также раскрывать карты, что способен пройти слияние со своим питомцем — чуйка подсказывает, что этот козырь стоит оставить до последнего.

Поэтому будем думать, как «студент», на которого внезапно напал лев: самое лучшее и простое, что можно сделать, если на вас нападает такая махина — сваливать, не поворачиваясь спиной. Разумный ход так-то.

А пока я продумывал ходы отступления, продолжал играть в «козла» — бросок кота, мой прыжок, и лев пролетает подо мной. Разворот, бросок, прыжок и заново. Я так долго могу. А вот помощник Волконского вряд ли — насколько я слышал, у львов маленькое слабое сердце, и поэтому самцы в охоте не участвуют, предоставляя это право львицам, да еще и прайдом, а не в одиночестве, как делают большинство остальных крупных кошачьих.

То есть вымотать льва будет проще, и для этого мне хватит и сил, и способностей и желания. Чем тебе не тактика?

Поэтому я запрыгал по раздевалке, иногда отталкиваясь от шкафчиков, чтобы хоть как-то разнообразить происходящее.

— А может, просто поговорим? А, Лев Михайлович? Ну что такого, что я поучаствую в боях? — периодически спрашивал я, уклоняясь от ударов лап, способных размозжить мне голову без особых усилий.

В ответ получал лишь рычание и еще одну попытку оторвать часть тела.

Попрыгав зайчиком, отталкиваясь от всех предметов в не так чтобы большой комнате (особенно, когда в ней находится такой здоровый зверь, как лев), я кинулся к двери, обманным маневром проскользнув под замахом лапы. И успел выскользнуть, захлопнув створку прямо перед носом врезавшегося в нее Львом Михайловичем. Дверь, на удивление, выстояла. А я смог выдохнуть и оправить на себе немного задравшуюся от акробатических этюдов футболку.

Может, это некая проверка на профпригодность? Или стандартная человеческая жадность, ведь мне уже заплатили по контракту? Может, позиция «нет тела — нет дела», и я не смогу никому ничего рассказать или испортить коварные планы Волконского, если буду мертвым. Кто знает? Я лично уточнять не буду, пока кто-то не возьмет себя в руки, заменив на них лапы.

Поэтому отправился исследовать интересную круглую комнату с дверями. Некоторые были закрыты. За одной, на удивление, оказалась кладовка, с сиротливо стоявшими ведрами и швабрами. Аккуратненько так стоявшими, прямо умилило.

— Ты кто? — изумленно спросила Лисица, оказавшись за четвертой по счету дверью. Я нашел медкабинет, это мне ничего не дает, но все равно галочку в памяти поставил.

— Это я, — ответил очевидное, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь. — Неужели ты меня без маски не узнаешь? И, кстати, может, знаешь, где их выдают?

Девушка нервно поправила хвостик, цепляющийся за острые ушки золотой маски лисицы, и наклонила голову, внимательно меня разглядывая.

— Ты… Гепард? Но… Как⁈ Ты же выиграл, почему ты здесь?

— Как оказалось, кое-кто не был в курсе моего знаменательного боя не на жизнь, а на смерть, и пригласил поучаствовать еще раз. Поэтому если увидишь льва в коридоре, особо не пугайся — он не был счастлив меня видеть. А вот я — чрезвычайно рад нашей встрече. Наконец-то я к тебе пришел сам, своими ногами и даже в сознании! — я подошел к девушке и поцеловал ей ручку, смутив окончательно.

Как-то она не вязалась со всей системой боев и тем «вызывающе-надменным» стилем поведения, что тут царил в каждом углу. Сострадание, альтруизм, сопереживание и стремление избавить ближнего своего от боли — прирожденный медик. Или как их тут называют.

— Тебе нельзя здесь находиться, мне надо подготовиться, сегодня будет много… пострадавших, — ее голос дрогнул, и мне в очередной раз захотелось стянуть маску с лица Лисички. Тогда, на приеме, я рассмотрел ее со спины, узнав по характерному рыжему цвету волос и запоминающемуся аромату духов. Но так как не подходил ближе, а потом вообще переключился на разговоры с сильными мира сего и волшебное кино, то упустил возможность посмотреть в лицо своей знакомой незнакомки.

Улучив мгновение, я резко сдернул золотую маску и смог удержать лицо, увидев Лисицу перед собой. И все разглядел прежде, чем она вскрикнула и порывисто отобрала маску, снова скрываясь за ней.

— Кто это сделал? — тихо спросил я, даже не обращая внимание, что наш диалог с трудом можно было так назвать, мы просто говорили случайные фразы, не связанные друг с другом.

— Не важно, это было давно, — девушка отвернулась от меня, обхватив себя руками, закрываясь как можно сильнее в своем горе. — Уходи. Куда ты там шел, уходи!

Я легко прикоснулся к ее плечу, прося прощение за резкость, и молча вышел снова в круглую комнату. Одна из дверей болталась на единственной петле, а вот Льва Михайловича уже не было, видимо, пришел в себя и умотал меня выискивать дальше.

Пользуясь случаем, я все же отправился в раздевалку, чтобы сменить джинсы на более удобные штаны. И заодно не мог не думать по поводу обезображенного лица медсестры.

Глаза после удара остались целы, но рваные раны, превратившиеся в бугрящиеся рубцы, полностью перечеркивали лицо. Да, такое закрыть могла лишь полная маска, неужели и на приеме Лиса была в ней или