В двадцать пять минут шестого Грэхем вышел из дома и двинулся к дому Мэри Энн. В руках он нес бегонию в горшочке, тщательно упакованную и укрытую от мороза. Он также захватил с собой пакетик с собачьим печеньем местного производства. Бегония предназначалась Каролине, печенье — ее собачке. Сперва он думал взять еще бутылку вина, но, вспомнив об отце Мэри Энн, воздержался.

Не успел Грэхем нажать кнопку звонка, как ему открыла Люсиль, как всегда с приветливой улыбкой на лице.

— Здравствуйте мистер Грэхем. Какой у вас цветущий вид.

— Спасибо, Люсиль.

Из комнаты его окликнула Каролина:

— Грэхем, здравствуйте и проходите, мы все здесь.

Но Мэри Энн подошла встретить его у дверей гостиной. На ней было облегающее платье из какой-то легкой золотистой ткани.

— Как вы замечательно выглядите! — восхитился он.

— Спасибо. Вы тоже.

Но за этими словами Грэхем почувствовал странную натянутость, и лицо ее, несмотря на улыбку, было напряженным. Он вошел в гостиную и подошел к Каролине, у ног которой лежала Парис.

— С днем рождения!

— Ох, спасибо. Мне очень приятно. Какая прелесть, вы и про Парис не забыли!

Рядом с сестрой на диване, поджав губы, сидела мать Мэри Энн, а около нее стоял Джон Клайв Дрю.

— А мы как раз пьем коктейли. Вам что налить, Грэхем?

Быстро оглядевшись, Грэхем увидел, что коктейль пьют только Каролина и Джон Клайв. У Каролины в бокале вообще было вино. Мэри Энн и ее мать пили воду со льдом и лимоном.

— Я, пожалуй, выпью стакан воды, — выбрал Грэхем. — Меня в последнее время мучает жажда.

— Сейчас я принесу вам, — поднялась Мэри Энн, но Люсиль покачала головой и исчезла на кухне.

— А как себя чувствует ваша бабушка? — спросил Грэхем у Мэри Энн.

— Прекрасно, — ответил за нее отец. — Уже рвется домой, руководить всеми нами. Наверное, представляет, как на ее ковре в гостиной валяется собака.

— Она говорила мне, что просила Каролину не пускать собаку в гостиную, — промолвила мать Мэри Энн.

— А Каролина ей ответила, — сказала спокойно Каролина, — что крошечные лапки Парис чище, чем подошвы наших туфель. — И предпочла переменить тему: — Грэхем, мне ужасно понравилось, как вы с Мэри Энн вели передачу.

После этих слов Мэри Энн отчего-то встревожилась.

— О нет, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — вступила в разговор ее мать, и ее реплика несколько удивила Грэхема.

Он вовсе не собирался устраивать здесь обсуждение своей передачи, но замечание миссис Дрю показалось ему странным. Он хотел только сказать Каролине, что Мэри Энн в качестве гостьи радио-шоу просто великолепна, что ее участие весьма оживило дискуссию. Но после реплики ее матери он ограничился словами:

— Спасибо. Мне приятно, что вы решили нас послушать.

И тут миссис Дрю выдвинула объяснение, которого никто не требовал:

— Мне просто не нравится, когда все эти люди начинают откровенничать о подобных вещах. Я предпочитаю оставаться в неведении.

«Весьма красноречивое заявление», — подумал Грэхем, невольно задаваясь вопросом: простирается ли оно на ее личную жизнь? Подавленная грубостью матери, хотя и зная, что мать чрезвычайно расстроилась бы, поняв, что выказывает грубость, Мэри Энн достойно вышла из положения:

— Сомневаюсь, что кому-то из нас также повезло. Некоторым только удается делать вид, что они в неведении, а это не одно и то же.

На лице ее матери промелькнуло озадаченное выражение.

— Да, Мэри Энн, я считаю, что не все, что случается в нашей жизни, следует обсуждать.

Грэхем подумал, что взгляды миссис Дрю скорее типичны для поколения ее матери. Тогда люди категорически не касались неловких тем.

Каролина поднялась с кресла:

— Я хочу покурить. А заодно прогуляю Парис вокруг квартала. Кто-нибудь составит мне компанию?

— Я пойду, — быстро сказала Мэри Энн. — Вы как, Грэхем?

— С удовольствием, — согласился он.

— Только не разбрасывай здесь на газонах свои окурки, — предостерегла миссис Дрю.

Грэхем был уверен, что тете Мэри Энн такое и в голову не придет. Она, во всяком случае, никак не отреагировала на это указание и молча прицепила к ошейнику болонки поводок.

— Может быть, и нам сходить прогуляться? — осторожно предложила миссис Дрю мужу.

— В большой компании только веселее, — сказал Грэхем, покривив душой. Он-то хорошо понимал, что желание Мэри Энн сопровождать тетушку объяснялось стремлением избавиться от общества родителей.

— Почему бы нет? — откликнулся отец Мэри Энн.

— Я только спрошу, не нужна ли Люсиль моя помощь, — проговорила миссис Дрю.

— Фу черт! — воскликнула вдруг Мэри Энн. — Совсем забыла, ведь сейчас подойдут тетя Луиза и Камерон. Так что мне придется остаться.

— Тогда я останусь с вами, — заявил Грэхем. Может быть, ее родители уйдут с Каролиной?

— Ну а я пойду с Каролиной и Париской, — провозгласил Джон Клайв, допивая содержимое своего бокала.

— Мам, сходи и ты тоже, — посоветовала дочь.

— Может быть, мне лучше дождаться Луизу?

— Мы с Грэхемом не дадим ей скучать до твоего возвращения.

— Тогда ладно.

Решившие сопровождать собачку начали надевать пальто.

— Вот бы ты бросила это дело, Каролина! Ведь так страшно вредишь себе, — сказала миссис Дрю.

Грэхем прошел следом за Мэри Энн на кухню и спросил:

— Чем мне помочь? Может быть, накрыть на стол?

— Ни в коем случае, мистер Грэхем, и вы тоже, мисс Мэри Энн, — запротестовала Люсиль. — Идите в гостиную и встречайте мисс Камерон.

Когда они вернулись в гостиную, Мэри Энн улыбнулась:

— Вот увидите — дверь она нам открыть тоже не позволит.

— Симпатичная особа, — кивнул Грэхем.

— Я тоже так считаю и вообще — я ее люблю. Когда я была маленькая, она постоянно баловала меня моими любимыми шоколадными пирожными с орехами и еще клала в них двойную порцию масла, так что худоба мне никак не грозила.

— Она очень ловко вами командует, — поддразнил девушку Грэхем. — Я примечаю и принимаю к сведению.

Мэри Энн удивленно взглянула на него. Как еще ему не расхотелось иметь дело с ее семейством после суточного знакомства с ним?

— Хотите сказать, они вас не слишком напугали?

Он только улыбнулся:

— Они все у вас очень милые, Мэри Энн.

Ну просто исключительной деликатности человек!