— Зато я сразу понял, что самый подходящий момент заманить вас к себе — это когда вся ваша семья соберется вместе. Может быть, вы даже раздумаете возвращаться.

Мэри Энн засмеялась и почувствовала легкий трепет в области солнечного сплетения, который охватил и все тело. Она взглянула в его лицо, освещенное фонарем, пытаясь угадать, насколько он серьезен.

И решила, что это всего лишь флирт.

— Так мило с вашей стороны было отвезти вчера отца домой.

— Мне было с ним интересно.

Разумеется, Мэри Энн ему не поверила, но все равно оценила эти слова.

— На следующие выходные в Чарльстоне будут играть блюз. Малоизвестный музыкант, но я слушал, и мне понравилось. Как вы?

— С удовольствием послушаю. Спасибо.

Грэхем, видимо, все же догадался, что они с Джонатаном не встречаются в том особенном смысле, на который тот намекал.

— Очень хорошо, — улыбнулся Грэхем. — Я рад, что не надо будет пристраивать билеты.

Он мельком взглянул на нее, на ее очаровательный профиль, и ему неудержимо захотелось прикоснуться губами к ее темным густым бровям, ресницам, пухлой верхней губке. Из глубин памяти выплыл образ Брионии и тяжелые месяцы, последовавшие за ее смертью. Разве нельзя встречаться с Мэри Энн, не влюбляясь в нее по уши? Не обязательно привязываться к ней так же сильно, как к жене…

Она внезапно рассмеялась:

— Не могу дождаться, когда они все уедут!

— Ваши родные?

— Да.

— Могу предоставить вам убежище, — предложил он с улыбкой.

— Тогда разразится вселенский семейный скандал.

Они оба посмеялись и поднялись по ступеням к его двери.

— Хотите кофе или чего-нибудь покрепче, перед тем как взяться за каталоги?

— Так вы действительно хотите выбрать мебель? — спросила Мэри Энн.

— Конечно. Но если вы предпочитаете, чтобы я снова обыграл вас в шахматы…

— Я чемпионка мира по покупке мебели, — ответила Мэри Энн.

В доме Грэхема в самом деле была одна пустая комната, которую он намеревался обставить к приезду матери. Только на окне с жалюзи висели легкие белые шторы, и у стены стояла узкая кровать.

— Ее заберут в благотворительное учреждение, — пояснил Грэхем. — Дэвид Курье как раз спрашивал, нет ли у меня ненужной мебели.

— Симпатичный человек, — сказала Мэри Энн, переворачивая страницы одного из каталогов, который они захватили с собой наверх.

Грэхем сел рядом с ней на кровать и с любопытством посмотрел на нее.

— Расскажите-ка мне о приворотном зелье. Или это плод воображения Элинор Свифт?

Мэри Энн сама не знала, от чего пришла в большее замешательство — от вопроса или от близости его тела.

«Как это я до сих пор не замечала, насколько он привлекателен физически?»

Она лихорадочно придумывала, что ответить.

Может быть, правду?

И выбрала линию поведения, которой придерживалась и с Джонатаном.

— Приворотное зелье действительно было. Мы с Камерон приобрели его просто ради шутки. Но Джонатан Хейл его не пил.

— Вы дали его кому-то еще?

Мэри Энн молча порадовалась тому, что он сформулировал вопрос именно так, а не иначе. Она никому не давала снадобье. Грэхем сам выхватил бокал у нее из рук.

— Нет.

— Что же вы с ним сделали?

Она сжала губы, помедлила.

— С ним случилось нечто непредвиденное. — И, посмотрев на него, девушка не смогла удержаться от улыбки. — Я вам обязательно расскажу, только в другой раз.

— В другой раз?

Ответ, кажется, очень его обрадовал. Он внезапно наклонился и поцеловал ее в губы. Теплая волна пробежала по телу Мэри Энн и как бы подтолкнула его к Грэхему. Она сама не заметила, как ответила на его поцелуй, и это было сладко и приятно. Он слегка отодвинулся от нее — дюйма на два, не больше, — и произнес:

— Мне так давно этого хотелось.

— Давно? — переспросила она недоверчиво.

— Наверное, с тех пор, как я вас впервые увидел. Хотя потом долго спорил сам с собой.

— Почему?

— Было так очевидно, что вы меня недолюбливаете, что питаете чувство к Хейлу.

Мэри Энн залилась краской.

— Не один вы это заметили. — Она почему-то вдруг сильно разнервничалась, но ее тянуло к нему все сильнее. И она неожиданно для себя выпалила: — А я и не знала, что вы были женаты — до того вечера, когда вы зашли к нам домой.

Он молчал, и она заглянула в его карие глаза. Он явно собирался что-то сказать. Но так и не сказал, и Мэри Энн снова заговорила:

— Джонатан сказал, что вы очень тяжело перенесли смерть жены…

Грэхем кивнул, прикусил нижнюю губу:

— Да. Это самое плохое, что со мной было. Не сама ее смерть, а что произошло потом. Я почти разрушил свою жизнь. Мне казалось, что ничего уже не имеет смысла, и я вел себя… соответственно. — Он уставился в пространство перед собой. — Иногда надо всего лишиться, чтобы научиться ценить то, что имел.

— Я надеюсь, мне не придется узнать это такой ценой, — пробормотала Мэри Энн.

— Есть хоть малейший шанс, что ты согласишься остаться здесь на ночь? — спросил он.

В глубине души Мэри Энн знала ответ. Странно, но несколько ее встреч с Грэхемом стали казаться самыми важными в ее жизни. И самыми лучшими.

Спальню заливал лунный свет. Грэхем смотрел на спящую Мэри Энн. До чего она прекрасна! Он помнил взгляд, каким она смотрела на него в миг их соединения. Они словно заглянули друг другу в душу. Но оказывается, он не был к этому готов.

Он и правда любил ее. Хотя и не ждал любви, не стремился к ней. То, что произошло сейчас между ними, потрясло его сильнее, чем все испытанное когда-то с Брионией. И казавшееся теперь несказанно далеким.

«Но мы не можем быть вместе. Время еще не пришло».

Частью души Грэхем понимал, что это просто предлог, и чувство, которое он ощутил к этой женщине, уже перечеркнуло его прошлое «я», необратимо изменило его.

Надо было поспать, и он решительно отвернулся от нее. Больше не будет никаких свиданий.

Но радиошоу? Они будут видеться во время передачи.

«Ну так что, Грэхем? Это твоя работа. Ты справишься. Главное для тебя — твои слушатели».

Он нахмурился, вспомнив Элинор Свифт, ее звонок по поводу приворотного зелья и слова, сказанные ею Мэри Энн в ресторане. Но выходит, Джонатан не пил снадобье, и Мэри Энн больше никому его не дала. Как она сказала? Произошла какая-то непредвиденная случайность…