— Вы в этом уверены?

— Да, а кто другой мог это сделать?

— Ваш отец был в курсе таких… манипуляций?

— Нет, не думаю, хотя в какой-то момент я в этом засомневался.

— Продолжайте.

— Так оно и пошло, одно за другим, в результате Марьетт арестовал меня. А через два дня после моего ареста отец умер.

— О'кей! Итак, вы отсидели в тюрьме, и теперь у вас больше нет земель, верно?

— Я получил два года тюрьмы, из них один год условно. Я погубил репутацию, которую создавали несколько поколений моей семьи. И мне пришлось согласиться продать виноградник по дешевке.

— Расскажите поподробнее.

— Этот милый Барбоза предложил мне сделку века, по крайней мере для него… Он нашел покупателей, Фабра и Шане, для которых это тоже была сделка века. Чтобы отблагодарить меня за свою удачу, Барбоза дал мне взамен эту работенку. Хочу, чтобы вы знали, механике я обучился в тюрьме.

— Вот видите, не так уж он плох, ваш хозяин…

— Во всяком случае, рано или поздно они за все это поплатятся.

— Не слишком разумное замечание с вашей стороны. Тем более что эта история еще более отягчает ваше положение.

— Вот как?

— Барбоза исчез, Анисе убит в вечер дегустации нового вина Фабра и Шане… Марьетт тоже! На мэршу напали… Многовато, не правда ли?

— Во всяком случае, на меня не рассчитывайте, оплакивать их я не стану.

— Учитывая то, что вы мне рассказали, нет, такого я от вас не требую.

— Что вы собираетесь делать? Арестовать меня?

— Нет, по крайней мере не сейчас. Мне надо кое-что проверить. Зато на сей раз это я буду просить вас не уезжать из города. Лейтенант Нгуен даст вам протокол, и вы подпишете свои показания.

В «Дубовой бочке» Кристоф Блашар наблюдал за поразительной активностью. Его заведение было переполнено, но совсем иной клиентурой. Четыре номера освободились. Утром чета американцев из Массачусетса предпочла покинуть город из-за череды убийств и нападений. Семейство из Лилля отказалось от двух забронированных номеров. По тем же причинам покинула коммуну чета пенсионеров из Мозеля. Страх поселился на улицах «крестника» Бордо. Освободившиеся комнаты пришлись весьма кстати прибывшим телевизионным группам ITV и «Франс-2». «Дубовая бочка» превратилась в ставку прессы. Город заполонили мини-автобусы со всевозможным снаряжением. Прямая трансляция будет идти на всю территорию Французской Республики. На месте действия возник великий цирк средств массовой информации. По канату, посреди арены, шел полицейский. Под ним не было спасительной сетки. На него были устремлены все прожектора… Один неверный шаг, и последствия хорошо известны.

Из-за местных событий и такого наплыва журналистов хозяин послал дочь в Либурн оплатить установку беспроводного доступа в Интернет. Он давно хотел это сделать, а теперь настал самый подходящий момент. Портативные компьютеры журналистов стояли на всех столах заведения. Словно счастливчик, выигравший в лото, хозяин гостиницы давал одно интервью за другим, в то время как Памела обеспечивала выручку, предлагая прохладительные напитки.

Жаклина Турно председательствовала на чрезвычайном заседании муниципального совета. Сегодня она принимала почетного гостя в лице сенатора Жана Луи Фабра. Заседание проходило при закрытых дверях. Повестка дня простая: необходимо выяснить, уместно ли организовать патрулирование городка самими горожанами. Взяв слово, сенатор произнес примирительную речь. Через несколько месяцев грядут выборы, и он держался за свое кресло — место слишком завидное.

— Ваши проблемы — мои проблемы, я сообщу министру внутренних дел о нашей позиции и ваших ожиданиях. Обещаю вам приложить все старания, чтобы численность полицейских сил и жандармерии была увеличена. Наконец, мне известно, что в туристическом плане коммуна жестоко пострадала из-за печальных событий. Поэтому я предложу региональному совету проголосовать за дотацию, дабы сгладить ваши потери.

Большинство членов муниципального совета с одобрением встретили объединительную речь своего лидера. Оппозиция заметила, что настало время создать муниципальную полицию. После роспуска жандармской бригады в 2002 году ничего не было сделано для обеспечения безопасности. Ввиду серьезности событий мэрша предложила ввести комендантский час с половины одиннадцатого вечера, а кроме того, с восьми часов вечера до восьми утра организовать патрули с привлечением жандармов из Либурна. Дебаты были бурными.

Надя направилась к хранилищам вина. Она вошла в бывшие карьеры, переделанные в погреба, и увидела мужчину, склонившегося над краном бачка из нержавеющей стали.

— Добрый день, месье Андре, я — лейтенант Маджер.

Она показала ему свое полицейское удостоверение.

Смотритель не проявил особого расположения:

— Добрый день.

— Не могли бы вы пройти со мной к моей машине?

— Прямо сейчас?

— Да, мне надо задать вам несколько вопросов.

— Хорошо, иду.

Вместе они обогнули дом и пошли к небольшому фургону, припаркованному возле вышки.

— Это земли месье Шане?

— Да, четыре гектара мерло, два гектара каберне фран.

— Прекрасное владение, ничего не скажешь!

— Профессор очень гордится им, он человек увлеченный. По сути, мы имеем очень маленькую отдачу с гектара, зато получаем качественное вино. Впрочем, в другом своем поместье, рядом с Померолем, он применяет тот же метод, который себя оправдывает.

— Он часто здесь бывает?

— Каждое утро. У него вошло в привычку ходить пешком. А после мы возвращаемся вместе на машине.

— Довольно длинный путь из города сюда.

— Три километра… полезно для здоровья.

— Ладно, входите и присаживайтесь.

Сама Надя устроилась за компьютером.

— Профессор говорил мне о событиях минувшей ночи.

— Вот именно, где вы были вчера вечером около двадцати трех часов?

— Спал в своей комнате.

Надя, получившая диплом по психологии, обладала настоящим даром чувствовать, когда ей пудрили мозги. В эту минуту она почувствовала обман — у нее это что-то вроде второй натуры. Андре не сказал ей правды, и она решила переменить тон.

— Удивительное дело, но этой ночью мы к вам приходили, однако дверь открыл месье Шане, он был очень удивлен тем, что вы не открыли…

— Должно быть, я крепко спал и ничего не слышал.

— Значит, у вас нет никакого алиби…

— И что это доказывает?

— Действительно, ничего не доказывает, но это досадно… К тому же я думаю, что вы мне лжете, месье.

— Можете думать что угодно!