последнее время, а Дракон Кая, скорее всего, прибудет в чайный павильон по соседству в любой момент.

Если он увидит ее…

В то же время Юми поняла, что Марико пришла одна. Невозможный подвиг для любой придворной дамы. Подозрение захлестнуло ее разум, она отпихнула девушку в затененную нишу, а затем протолкнула ее через ряд раздвижных дверей в отдельную уединенную комнату в тени березы.

– Какая бы причина ни привела тебя в Ханами, искренне надеюсь, что она будет достойной, – приглушенным голосом произнесла Юми.

К ее чести, Хаттори Марико не тратила время на пустую болтовню.

– Ты получала известия от своего брата?

Юми поджала губы, глядя на девушку младше ее. Часть ее не могла игнорировать раздражение, которое она чувствовала всякий раз, когда думала о Марико. В конце концов, это была та, кого ее брат принял в Черный клан. Девушка, покорившая сердце Оками. Последние несколько дней Юми успокаивала свое уязвленное самолюбие мыслью, что только по этой причине Цунэоки принял Марико в ряды их братства. Ради Оками. Но никакая часть Юми не хотела верить, что Марико заслуживала восхищения ее брата, не говоря уже о Волке Хонсё.

В детстве Юми обожала сына Такэды Сингэна. Даже зашла так далеко, что, несмотря на его громкие протесты, настаивала, что однажды они поженятся. Взросление и обстоятельства заставили ее отречься от этой клятвы. Теперь она считала Оками больше братом, чем собственную плоть и кровь, но это не мешало ей задаваться вопросом, чем обладала эта бродяжка с серьезными глазами, чего не было у нее.

– Хотелось бы мне, чтобы вы были более осторожны, госпожа Марико, – сказала Юми, продолжая прижимать девушку спиной к стене, удерживая ее. – Этот город живет на сплетнях, а подобная новость – что невесту принца Райдэна видели в Ханами – сгубила бы большинство девушек.

Раздраженный вздох сорвался с губ Марико.

– У меня нет времени на осторожность или глупые условности. Пожалуйста, ответь на мой вопрос. Почему Цунэоки не пытался связаться со мной? Есть ли у него какой-то план по спасению Оками?

– Говори тише. – Юми бросила на нее осуждающий острый взгляд. – Я не знаю, есть ли у него план по спасению Оками. Возникли некоторые… обстоятельства на восточных окраинах империи, и они воспрепятствовали передаче и получению информации.

– Ты о чуме. – Марико кивнула, тон ее голоса был чуть громче шепота. – Я не знаю подробностей, но я узнала, что она также стала причиной напряжения между императором и его старшим братом.

Не в силах сдержать восхищение осведомленностью девушки, Юми задумчиво склонила голову.

– Интересно.

– Сможешь ли ты найти способ вывезти Оками из города, если я смогу доставить его к тебе?

Девчонка была упертой, и от этого невольное восхищение Юми росло.

– Это может быть затруднительно, – сухо ответила она. – Будет не так просто покинуть город с сыном Такэды Сингэна и невестой принца Райдэна.

– Меня с вами не будет. Только Оками. Но эти детали сейчас не важны. У тебя есть способ связаться со своим братом и узнать, сможет ли он помочь?

На этот раз Юми не смогла скрыть своего удивления откровением Хаттори Марико.

– Вы не собираетесь уйти с Оками, госпожа Марико?

– Меня зовут просто Марико, – сказала она. – Пожалуйста, зови меня так и избавь уже от всех этих нелепых формальностей. – Она прикусила губу, пытаясь найти лучший способ выразить свои мысли. – Мне бы очень хотелось покинуть это место, но не думаю, что это возможно, и, – Марико глубоко вздохнула, – думаю, я послужу Черному клану лучше, если останусь в замке Хэйан. Им понадобится внимательное ухо при дворе, если они когда-нибудь захотят свернуть клан Минамото, а я с легкостью смогу выполнить эту задачу, будучи женой принца Райдэна.

Юми кивнула, пораженная ее логикой. Сестра Хаттори Кэнсина была уже не той девочкой, оставленной выздоравливать в окия, сломленной и обожженной после катастрофического налета на амбар Хаттори. До сих пор Юми полагала, что у Марико просто изобретательный ум, но нет глаз стратега.

– Мой брат не бросит тебя, – вздохнула Юми, – и Оками никогда не допустит этого.

– Это не то, в чем у него есть право голоса, – убеждение сквозило в голосе Марико. – Это мой выбор. Я рассчитываю на твою помощь, Юми-тян. Ты же знаешь, что для меня лучше всего остаться при дворе. Я только замедлю их бегство… – Она искоса глянула на Юми, невысказанная просьба повисла в воздухе.

– Ты хочешь, чтобы я солгала. – Это был не вопрос.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне, придержав эти детали лишь ненадолго.

– Ты многого просишь. – Хотя выражение лица Юми оставалось стальным, когда она произносила эти слова, она впервые расслабилась с тех пор, как увидела девушку сегодня.

Они и раньше проводили время в компании друг друга. Юми заботилась о Марико, пока девушка восстанавливалась от ранений. Хотя Юми прятала и кормила Марико, на самом деле она не много с ней разговаривала.

Все было очень просто: Юми не доверяла ей. Да и с какой стати? Оками был в ярости, когда привел девушку в окия. Марико скрыла от него свою личность, подвергнув их всех риску.

Любое уважение, которое Юми испытывала к ней, сводилось к тому простому факту, что Марико смогла завоевать сердце Оками. Еще один невозможный подвиг. И до сих пор у нее было мало поводов для искренней дружбы с Марико. Юми держала свои секреты глубоко в сердце, а Марико была прямолинейна в своих стремлениях. Гораздо прямолинейнее, чем думала Юми.

Хотя ей было больно это признавать, Юми поняла, что ее нежелание подружиться с Марико могло быть вызвано завистью. Ей было очень неприятно это осознавать. Ей было чем заняться, вместо того чтобы завидовать другой девушке.

Две молодые женщины сидели на коленях посреди маленького помещения в покоях Юми, молча глядя друг на друга. Ее верная служанка Кирин раздвинула двери, и перед ними предстал элегантный дворик, обрамленный извилистым ручьем. Успокаивающие звуки журчащей воды подарили Юми момент умиротворения в мире безумия. Она снова почувствовала покой и улыбнулась, когда Кирин прошла обратно к раздвижным дверям, оставив поднос с паровыми булочками и другими закусками.

Юми и Марико пили чай. Из-под ресниц Юми украдкой изучала сестру Хаттори Кэнсина, пытаясь узнать больше о ее характере.

Теперь, когда Юми провела две ночи в компании Кэнсина, она могла с уверенностью сказать, что Марико была совсем не похожа на своего брата ни манерами, ни речью. Во всем, что она делала, царила прекрасная поспешность. Серьезность, которая одновременно и согревала Юми, и настораживала ее. А Кэнсин, напротив,