— Не передумала? — спросил он.

— Доверься мне. — Она одарила его улыбкой. — После того, что ты мне рассказал, у доктора Коллинза нет выхода. Ему ничего не остается, кроме как помочь нам.

— Как же! — Сэм снял пистолет с предохранителя. — Помочь… или пристрелить нас обоих.

Вообще-то достаточно убить одного Сэма. Нэнси податлива на гипноз, и, если Коллинз владеет методикой — а они здесь именно поэтому, — ему не составит труда снова превратить ее в дурочку, которая не знает, кто она и что творит.

Подглядеть все карты противника им так и не удалось. И полицию привлекать к делу тоже рано. Но, если Коллинз думает, будто я настолько глуп, что просто так заявлюсь к нему, он сильно ошибается, подумал Сэм и усмехнулся.

Он вытащил телефон и набрал номер квартиры Джека Крампа. Включился автоответчик. Дождавшись сигнала, он проговорил:

— Это Сэм. Я рядом с бунгало доктора Коллинза. Он как-то связан с Лестеровским институтом. Возможно, он один из тех, кто промывал Нэнси мозги. Мы приехали с ней сюда, дабы это узнать. Звоню тебе, чтобы ты знал, где меня искать.

Скрипнули ворота. Сэм поспешно сунул телефон в карман и воззрился на доктора Коллинза. Ну и прыть! Будто он их ждал.

Это дурной знак. Доктора не удивил ни столь неожиданный визит, ни то, что в левой руке Донован по-прежнему сжимал пистолет!

— Ты один? — спросил Сэм.

Коллинз кивнул.

— Так ты знал, что мы приедем?

— Услыхал по полицейскому радио.

Он указал на дом. Где-то внутри похрипывал приемник; из него доносились приглушенные голоса. С чего это доктор Коллинз решил прослушивать переговоры полиции?

— По радио?

— Кто-то проник в Лестеровский институт, взломал защиту и похитил конфиденциальную информацию, после чего уничтожил лабораторию. Айрин Нельсон, узнав про это, свалилась с гипертоническим кризом. Ее отправили в муниципальную больницу. Она дала показания, в частности о том, что именно вы спешно покидали клинику незадолго до всех этих событий. Выдан ордер на твой арест и ордер на арест и принудительное водворение в клинику Нэнси. Услышав это, я понял, что ты скоро появишься.

Боже! Сэм не верил своим ушам. Подумать только, а он ведь пять минут назад сообщил Крампу, где их искать.

— Мы не похищали никакой конфиденциальной информации, — хрипло сказал он. — И не уничтожали лабораторию. Это ложь.

— Поэтому ты размахиваешь перед моим лицом пушкой? — В голосе Коллинза не было заметно признаков беспокойства. Похоже, его совершенно не заботило, что Сэм в два счета может его пристрелить. Он взглянул на Нэнси.

— Мы уже встречались, вы, наверное, помните, — сказала она и протянула руку. — Я жертва, и не единственная, проекта 92А, который реализовывал Лестеровский институт. Впрочем, это вам, судя по всему, тоже известно.

Она добилась желаемого эффекта. Коллинз выпучил на нее глаза.

— Послушай, Фил. Мы знаем, что ты тоже участвовал в этом проекте, и не вздумай отрицать.

Доктору Коллинзу это и в голову не приходило.

— Короче, мы были в клинике, когда произошло нечто, из-за чего она забыла все, что произошло за последний год. Здорово, правда? — Он махнул пистолетом. — Ты сделаешь так, чтобы она вспомнила роды и чудовищ, которые украли ее ребенка, и расскажешь нам о проекте 92А. И почему возил мою мать в институт.

Коллинз взглянул на Нэнси.

— Что с вами произошло? — спросил он.

— Сэм называет это промывкой мозгов. Мне давали ламиол и проводили сеансы гипноза, — объяснила она.

— Ламиол? Но это же сильнейший препарат! Принимай вы ламиол, и на улицу самостоятельно выйти не смогли бы!

— Так оно и было. Самостоятельности во мне почти не осталось. Кто-то дергал меня за ниточки, делал со мной все что хотел.

— Откуда вам это известно?

Коллинз повернулся к Сэму.

— Не имеет значения, — заявил тот. — Главное, чтобы ты выбил у нее из мозгов те программы, которые ей вложили. Я знаю, ты занимался гипнозом.

Доктор вздохнул.

— Все не так просто. Если частичная амнезия была вызвана не гипнотическим воздействием, тогда, сколько ни старайся я на нее повлиять, ничего не выйдет.

— Другого выхода все равно нет, — заметил Сэм. — Погоди, сначала я обыщу дом. — Он махнул пистолетом, приказывая Коллинзу войти в дом. Осмотревшись, Сэм убедился, что в доме действительно никого нет.

Хоть в этом Коллинз их не обманул.

— Пойдемте в кабинет, — предложил он Нэнси.

— Я с вами!

— Кто бы сомневался. Только убери оружие, от него все равно никакого толку.

— Еще чего!

Они вошли в кабинет. На столе Сэм с удивлением заметил полицейский приемник. Коллинз выключил его, затем вернулся и закрыл дверь.

— Откуда это у тебя? — Сэм указал на приемник.

Коллинз презрительно взглянул на Сэма.

— Я тайный агент полиции. Ты что, страдаешь паранойей?

— В последнее время — да.

— Присаживайтесь, — предложил доктор Нэнси. — Может, вы этого и не знаете, но я еще не вполне удалился от дел, хотя, видит Бог, мне этого ужасно хочется. В особых случаях, если муниципальной больнице требуется помощь, они меня вызывают.

— Я догадался, — произнес Сэм. — Тот парень в костюме Санта-Клауса, кому он звонил? Тебе или Мэри Лиддел?

— О чем это ты?

Сэм в упор смотрел на Коллинза.

— Почему ты сказал правду, когда я привез к тебе Нэнси? Разве не проще было соврать, что она вообще никогда не рожала? Ведь в этом случае я отказался бы от дела?

— Зачем мне врать? В тот день я увидел ее первый раз в жизни. О твоем деле мне ничего не известно. Но в это ты, конечно, тоже не поверишь. — Он не скрывал досады. — Если я попрошу тебя сесть чуть в сторонку, ты тоже откажешься? Таким образом ты не будешь ей мешать, если мне удастся на нее подействовать.

Сэм пересел туда, куда просил Коллинз. Но пистолет продолжал держать наготове и непрерывно прислушивался, не раздастся ли какой-нибудь звук. Ведь Коллинз запер дверь, а снаружи собака. Если кто-то появится, она залает.

Коллинз выключил верхний свет, оставив гореть лишь лампочку на столе, включил медленную романтическую музыку и расположился на стуле напротив кушетки, где сидела Нэнси. Он взял ее руки в свои и произнес:

— Расслабьтесь. — Его голос был мягким, бархатистым, как и полагается голосу гипнотизера. — Гипноз — это состояние повышенной внушаемости, его основа — суггестия, а не твердая воля пациента. Даже в таких относительно простых случаях, как зависимость от табака или ожирение, с пациентом, стремящимся избавиться от недуга, проводят несколько сеансов без стопроцентной гарантии. Успешность лечения зависит от того, насколько пациент внушаем, насколько готов подчиниться словам гипнотизера.