Нэнси молча наблюдала за сменой выражений на его лице, в ожидании результатов ускоренного сеанса сексуальной психотерапии. К счастью, на его лице появилось удовлетворение. Значит, монстр пока временно укрощен.

— Все нормально, — констатировал Сэм итоги проделанной процедуры самоуспокоения. — Иди ко мне.

Нэнси соблазнительным движением вновь заняла свое тронное место над устремленным ввысь природным сооружением. Ухватив рукою рвущийся в бой инструмент, она уверенно ввела его в себя сразу на всю глубину, давно уже обильно залитую горячей влажностью.

Попробовав несколько раз небольшие перемещения вдоль этой стержневой основы, она двинулась вверх, почти полностью удалив мужскую плоть из себя. Затем, удерживая скользкий столб рукой, несколько раз прошлась его шелковистой головкой по всей длине своих раскрытых створок, чтобы каждая их клеточка могла познакомиться с этим столь приятным в общении и волнующим предметом. Потом позволила этому монстру вновь войти в себя, немного, совсем чуть-чуть, на полдюйма. Затем вновь извлекла на свет и опять прошлась его нежным, гладким навершием по всем таинственным закоулкам своей сочно-розоватой плоти. И так раз за разом, не спеша, продляя наслаждение, вкушая его по частям, с каждым перемещением погружая это орудие любви и источник сексуальной радости все глубже и глубже в себя.

Но Сэм не позволил затягивать до бесконечности эту пытку. Резким и порывистым движением он обхватил Нэнси за бедра и буквально насадил ее на всю длину своего члена. Его плоть, казалось, мгновенно заполнила все пространство внутри нее, раздвигая стенки и заполняя свободные промежутки. Наполняя собой столь длительное время пустовавшие просторы, давая возможность ей познать все способности и желания своего тела. Она почувствовала, как музыкальные нотки сексуальной радости заиграли в ее крови, как лепестки рецепторов раскрылись навстречу получаемым наслаждениям. На его лице тоже отразилось чувство долгожданного удовлетворения и мужской гордости.

Оба тела грациозно и устойчиво, как единое живое существо, сплелись воедино, и началась буйная скачка. Вначале не спеша, постепенно набирая темп и высоту, потом все быстрее и выше, все отчаянней и смелее в своих порывах, взбираясь на самый пик агонизирующей и изнемогающей от избытка острых ощущений страсти.

Нэнси чувствовала, как бурлит кровь, и как будто со стороны слышала собственное бурное дыхание и свои сладостные крики. Она почувствовала, как накатывают одна за другой волны наслаждения, как скручивает все тело исступление страсти, как все невесомее ставится тело и душа улетает куда-то ввысь, отключая сознание от этого мира. Далеко-далеко. В небеса. В заоблачные дали.

Надо вернуться хоть на миг, спуститься на эту землю в последний раз, прежде чем ее сознание окончательно отделится от собственного тела и растворится в нирване, в слиянии с вечным мирозданием. Вернуться, чтобы еще раз увидеть человека, сотворившего вместе с ней это чудо, увидеть его искаженное страстью, залитое горячим потом лицо, услышать его сладострастные стоны. Еще рано заканчивать это чудесное путешествие в сказочный и сладостный мир секса, не познав все его радости и удовольствия сполна. Пока рано, не сейчас.

Она замедлила, а потом даже приостановила движение, восстанавливая дыхание и самоконтроль, и оперлась спиной на его поднятые колени, устроившись поудобнее, как в кресле. Он переместил руки с ее бедер и взялся за груди, как бы создавая для нее дополнительный упор и одновременно компенсируя частично этой лаской временно утраченные удовольствия в нижней части тела.

Использовав эти новые возможности и немного придя в себя, Нэнси приготовилась к завершающей, финальной стадии величественного акта любви. Она приподнялась над его бедрами и медленно, осторожно повернулась вокруг естественной оси, не выпуская ее из тела, пока не оказалась к Сэму спиной. Затем она наклонилась вперед, открывая его взору весьма впечатляющее и эротическое зрелище. Теперь Сэм мог хорошо видеть и свой собственный, и ее органы во всей их природной красе, непосредственно в момент общения, в процессе практического познания друг друга.

Инстинктивно она ускорила ритм и мощь возвратно-поступательных движений, и вместе с этим в движение, похоже, пришла вся комната, до отказа пропитанная жаром их тел и наполненная музыкой страсти. Стены помещения, казалось, уже не могли вместить в себя новые импульсы и волны экстаза, и все сооружение в любой момент могло рухнуть, погребая под собой их сплетенные, ритмично пульсирующие тела.

И тут начался последний акт ее вознесения. В ее раскаленном, затопленном липкой влагой лоне прозвучал призывный набат, и его величавый, сигнальный звон предупредительно разнесся по нервам и отозвался эхом во всех клеточках ее тела. Будь готова к преодолению последней ступени в своем восхождении на вершину любви, дочь моя, к вознесению на Небеса.

Это было как взрыв, как стремительное смещение пространства и времени, закрученное мгновенно в спираль. Разом исчезло все, все прежние земные чувства и связывающие ее с этим миром нити. Она одновременно смеялась, кричала и плакала. Слезы стекали по ее щекам, а тело содрогалось от радости…

Прошел уже год с тех пор, как он последний раз прикасался к ней, любил ее. И только когда это свершилось снова, Нэнси поняла: теперь она наконец вернулась.

Сэм перевернулся и взглянул ей в глаза. На его лице играла счастливая улыбка.

— Ты самая красивая, самая желанная, самая сексуальная женщина, какую я когда-либо встречал.

Она рассмеялась в ответ.

— У тебя ограниченный круг знакомств.

Он лег рядом, не выпуская ее ладони из своей.

— Как здорово, что ты вернулась!

— Господи, Донован, мы же в бомбоубежище и не сможем выбраться!

— Догадываюсь.

Но его меньше всего волновало сейчас, где они и что с ними будет потом. Он жил настоящим, только этими мгновениями, когда она рядом, когда он чувствует ее жаркое тело и может утонуть в ее бездонных глазах.

И мир, скрытый для них за массивной железной дверью, потерял для него всякое значение. Они не могут выбраться из этой ловушки. Возможно, не выберутся из нее никогда и так и останутся здесь, пока в цементном ущелье не закончится кислород. Он не знал, сколько им осталось, и его это не волновало. Ведь отпущенное им Богом время они проведут вместе и нет смысла портить его мрачными мыслями.

— Мы заперты? — Нэнси кивком головы указала на циферблат, поблескивающий на двери.

— Нет, это таймер. Когда он закончится, дверь должна открыться. А может, и не должна.

— Похоже, тебя это не слишком волнует.

— Нэнси, ради тебя я готов прошибить головой любую дверь. Но ты знаешь, что у меня это не получится. — Его пальцы пробежали от плеча, по изгибу ее груди и спустились к бедру. — Весь прошедший год я мечтал о том, как снова сожму тебя в объятиях. Наконец-то я смог это осуществить. И теперь могу заниматься с тобой любовью… пока эта дверь сама не откроется.