Остановившись у бронированной двери, преграждающей вход к гипербореям, Павел подумал, что надо бы все-таки позвонить шефу. А еще лучше взять его с собой. Или даже не ходить совсем — формального права вызвать кого-то из землян Брахмир не имеет. А если разговор есть, пусть сам поднимется — не развалится…

В этот момент положенные «пять секунд вежливости» истекли, и гидравлический привод плавно сдвинул в сторону бронированную крышку люка. Стражник у входа ничего не стал спрашивать, просто отступил в сторону, позволив гостю перешагнуть порог: не иначе был предупрежден.

— Ты знаешь, где переговорная, — уведомил воин. — Больше никуда не ходи — не вернешься.

Последние слова меченосца вполне могли означать, что землянин всего лишь заблудится без провожатого, но Павел, сглотнув, не стал ничего уточнять.

Слабый свет полярных созвездий, льющийся с потолка коридора, оказался разбавлен пугливыми малиновыми проблесками. Была ли это уступка несовершенному земному зрению, или просто северная ночь в родной гипербореям Арктиде повернула наконец к рассвету? Гадать было бессмысленно. Послушно отсчитав вторую дверь налево (интересно, а что все-таки за первой?), Павел без стука толкнул створку и вошел.

Блин… А утро-то, оказывается, так хорошо начиналось…

— Головин, — громко объявил господин Уний, как будто кто-то еще мог не заметить землянина. — Ты почти не опоздал. Всего сорок минут, как ты должен быть на рабочем месте.

— Мое место этажом выше, — выдавил Павел. Помедлил секунду и все-таки кивнул собравшимся. В конце концов, кроме надутого индюка-атланта, личной неприязни он ни к кому больше не испытывал.

Слуга Брахмир, Градобор, кто-то из творцов, мимолетно показавшийся знакомым… Не слишком приятно, но, с учетом территории для встречи, вполне предсказуемо. А вот пара атлантов — глава Миссии и еще кто-то незнакомый — смотрелись в этой обители Общины совершенно неуместно.

С каменным лицом землянин прошел к свободному стулу за большим переговорным столом и, усевшись, осведомился:

— Чем обязан, господа?

— Своим умением попадать в неприятности, разумеется, — провозгласил господин Уний.

Павел смерил атланта взглядом и не нашел что возразить — в этом тот, безусловно, был прав.

— Неприятности — лишь часть предначертанного, — тихо произнес творец в пространство перед собой. — А предначертание у каждого свое.

— Ну да, правильно, — язвительно согласился Павел. — Ты мне уже говорил это недавно. Только ведьму мы взяли еще на прошлой неделе, не пора ли сменить предсказание?

— Ведьму? — Слуга Брахмир нахмурился. — А земная ведьма тут ни при чем, Павел. Она была вехой на твоем пути, но теперь это пройденная веха. Тебе же предстоит двигаться вперед.

Павел сделал глубокий вдох и на секунду прикрыл глаза. Спокойно, Головин! Спокойно… Это гипербореи. Они не сдвинутся с места, пока не возведут хвалу мудрости Мироздания.

Павел посмотрел на Градобора: в общении с землянами главный дознаватель обычно придерживался большего конструктива, но сейчас, похоже, предпочитал помалкивать.

— Разрешите-ка мне, — высказался господин Уний. Взгляд Павла он встретил твердо, но сквозь обычную снисходительность в его тоне вдруг промелькнула нотка сочувствия. — Все очень просто, Головин. Наши методы математического прогнозирования событийных вероятностей в корне отличаются от гласа Мироздания, которому внемлют уважаемые творцы. Однако в результатах мы часто сходимся. Сегодня эти результаты для тебя неутешительны: скоро ты станешь центром новой атаки на Ассамблею.

Для осознания Павлу понадобилась секунда-другая, а потом…

Он очень постарался остаться спокойным хотя бы внешне. Сказанное могло означать все что угодно и побудить нелюдей к любым действиям вплоть до немедленного уничтожения объекта угрозы. «Гюрза» и лучемет никого не остановят: землянин слишком хорошо отдавал себе отчет, что его боевые возможности в такой компании близки к нулю.

— Когда был сделан прогноз? — произнес он, справившись с предательской хрипотцой в голосе лишь на третьем слове. — Железных тоже метила в меня, а пострадала вся Ассамблея…

— Слуга Брахмир прав, — перебил атлант. — Миновавший кризис ни при чем. Почти… Прогнозы трижды перепроверялись в течение последних дней.

— Так. — Павел сделал глубокий вдох и взял себя в руки. Ликвидировать его немедленно, кажется, никто не собирался, для этого существует тысяча других способов, включая официальный приговор в трибунале. — Ладно, допустим. Я — центр. Почему мы говорим об этом здесь, а не в Совбезе? Или хотя бы не в отделе?

— Потому что здесь самое надежное место в здании. — Господин Уний поморщился, ему претило признание преимущества гипербореев хоть в чем-то.

— Тогда я спрошу иначе, — поправился Павел. — Почему Потапов и посол Акарханакан не должны знать об этой проблеме?

— Они ничем не смогут помочь, — пояснил слуга Брахмир. — А положение устава о конфиденциальности собственной информации никто не отменял. Мы сделали прогнозы самостоятельно и не обязаны делиться ни с инками, ни с землянами.

— Вы уже делитесь со мной. — Павел усмехнулся. — И даже не надейтесь, что я не доложу Потапову, как только выйду отсюда.

Гипербореи и атланты переглянулись. Нехорошо переглянулись, понимающе. С подтекстом…

— Не это должно сейчас беспокоить тебя, — изрек наконец Градобор свои первые слова за весь разговор. — Ты все еще не спросил, какую угрозу несешь и какой опасности подвержен.

— Я спрошу, — успокоил его Павел. — Потом. Но сначала вы скажете, что от меня нужно, а я решу, верить или нет.

— Нам нужно, чтобы ты исчез, — безапелляционно объявил глава Миссии.

Чисто рефлекторный порыв выхватить оружие Павел сдержал, но Градобор успел уловить движение.

— Не стоит понимать все слова атлантов буквально, — криво ухмыльнулся он. — Ты должен исчезнуть из города. В Москве тебя слишком легко обнаружить.

— Кому? — Павел обвел взглядом присутствующих. — Только не говорите мне, что не знаете, кто проведет атаку.

— Хорошо. — Слуга Брахмир тоже не стал возражать. — Этого мы не скажем, хотя наши предсказания следует считать скорее подозрениями, чем истиной.

— Лучшим ответом тебе, землянин, будет другой вопрос, — торжественно провозгласил творец. — Чье вмешательство в ткань Мироздания всегда затмевает прозрение? Чье колдовство путает самые достоверные из предсказаний, а интриги столь изворотливы и хитры, что их жертвы до самого конца не осознают себя таковыми? Чьи чары…

— Довольно, — вымолвил слуга Брахмир, и творец послушно замолчал. — Землянин и так все понял. Ты ведь понял, Павел?

— Не помяни имя смарра к ночи, — усмехнулся тот. — Но сейчас не ночь. Чего вы боитесь, слуга? И вы, глава?

— Только того, что ошибаемся, — провозгласил господин Уний.