— Я-а-а… — по голосу слышно, что Виктория обескуражена, она явно не ожидала, что ее слова могут нанести ей вред. А меня тянет улыбаться. Совершенно неприлично, по-детски, во весь рот. Это глупо и инфантильно, но очень, просто очень хочется. — Потом пообщаемся.

Слышу нервный перестук каблуков, затем хлопает дверь… Пауза… И все отмирают.

Парни свистят и хлопают в ладоши, Аня, шмыгнув носом, бросается обнимать Романа.

— Рома, ты такой… Такой… — всхлипывает она, — черт… Она мне столько нервов попила… Спасибо!

— Да ты-то чего благодаришь? Она теперь не твоя печаль же? — удивляется Роман, мягко отстраняя Аню.

— Да так… Что-то вспомнилось… И за Майю обидно стало…

— Кстати! Майя, — разворачивается ко мне Роман, — ты как? Живая?

Киваю, силясь скрыть предательский блеск глаз. За меня так редко заступались, особенно вот в такой, неприкрытой злобной агрессии, направленной на мой недостаток.

Настолько редко, что я перестала обращать внимание на взгляды, поджатые губы и слова.

Там, у себя.

А здесь, решив, что столица все-таки куда толерантнее, как-то расслабилась и не ждала нападения с этой стороны… Потому и все показалось болезненней. И даже не то, что меня обидели, это, в принципе, можно пережить… Неожиданностью оказалась именно такая яростная защита. До слез просто тронула.

— Эй, Майя, — Роман приподнимает меня за подбородок, мягко вытирает все-таки скатившиеся по щеке слезы, — не вздумай! Против таких… персон надо только с улыбкой. И их же оружием, тогда у них что-то задерживается в голове. Насчет проекта не беспокойся, разберемся. Иди поешь лучше, а то ветром шатает.

Киваю, беру сумочку и иду из кабинета, словно сомнамбула. Сначала в туалет, умыться, потом кофе опять… А потом… Посмотрим. Еще работы много…

— Так, пятиминутка восхищения руководством завершена, — раздается за моей спиной бодрый голос Романа, — все за работу!

Улыбаюсь. Нет, я его определенно люблю. Определенно.

— Майя, ну наконец-то! — знакомый голос раздается из-за спины как раз в тот момент, когда я кидаю монетки в автомат с кофе.

Разворачиваюсь, неловко улыбаюсь. Не особенно мне сейчас хочется видеть Артема. Просто… эмоционально истощена, а он явно желает пообщаться. С другой стороны, если буду только кивать и извиняющееся улыбаться, может, прокатит? Так и порадуешься иногда своему недугу. Разговаривать не требуется.

— Я тебя пару раз пытался поймать, во время обеда спускался, но ты так и не вышла. И на сообщения не отвечаешь… Сейчас чисто случайно спустился… И надо же, какая удача! Как ты?

Он подходит близко, ласково и по-свойски кладет руку на плечо. Заглядывает в глаза.

— Пойдем прогуляемся? Не обедала сегодня, да?

Отрицательно машу, желая отказаться, но Артем понимает это по-своему:

— Ну вот и отлично. Пошли! Да оставь ты это кофе, дрянь же редкая!

Он вынимает у меня из пальцев стаканчик, ставит на самый верх кофейного аппарата, подхватывает под локоть и увлекает к лифту.

Сначала я немного оторопеваю от бесцеремонности и начинаю оттормаживаться пятками, но затем неожиданно приходит мысль, что, пожалуй, проветриться сейчас, после такого стресса, не самый плохой вариант. Да и по работе, что-то мне подсказывает, пока что завала не будет. Виктория не из тех, кто отступает, скорее всего, она будет жаловаться будущему мужу, а Роман будет решать вопрос со своей стороны. Вряд ли меня пригласят на разборки в кабинет Биг Босса, не тот уровень.

Значит, проект пока что в подвешенном состоянии.

И я могу выдохнуть.

Черт, мне это необходимо! Просто выйти на улицу, посмотреть на людей, поесть, наконец!

Живот, внезапно выйдя из комы, напоминает о себе урчанием.

И я поддаюсь силе Артема, позволяю увлечь себя к лифту.

Кабинка совершенно пустая, мы стоим, ярко освещенные и отражающиеся в трех зеркалах сразу.

— Слушай, Майя, ты прости меня за то, что вчера упустил тебя… — начинает Артем, поглаживая меня по плечу, — ты просто так неожиданно пропала… Я пошел за коктейлем, а когда вернулся… Я испугался, если честно, весь клуб перерыл. Затем мне кто-то из охраны сказал, что ты в такси села и уехала… Ну, я и не стал больше беспокоить… Это что у тебя?

Он неожиданно замолкает, смотрит пристально и дергает высокий ворот моей рубашки.

А я краснею по самую макушку, уже зная, что он увидит. Огромный засос, поставленный Большим Боссом.

Позор какой, Господи! Под землю бы провалиться…

— Это… — неожиданно хриплым голосом спрашивает Артем, — это… Я? Я тебя так?

Я разворачиваюсь к нему, удивленно смотрю в растерянные глаза. Неужели он думает, что от его губ может быть такое?

Я утром рассматривала минуты три огромное синеватое пятно, с красными прожилками. И ругала про себя Темирхана и его несдержанность.

Он много где отметился, конечно, но тут — с отдельным огромным удовольствием. Обоюдным, что характерно. Потому что при одном только воспоминании о его жутком бешеном взгляде и рычащем гневном голосе, когда он увидел на мне след от губ другого мужчины… Становится горячо везде буквально.

А уж когда дотронулся до меня… Ах! Я же в струну вытянулась, дышать не могла! И только голову отклоняла, позволяя делать с собой все, что ему хотелось…

И даже сейчас все внутри горит… Боже… Щеки, наверно, красные…

— Майя… — потрясенно говорит Артем, — ты прости меня, пожалуйста… Я не думал, что у тебя такая кожа чувствительная… Нежная такая… Только тронь… И сразу следы остаются…

Я настолько поглощена стыдными воспоминаниями и своей реакцией на них (неожиданной, потому что вроде как успокоилась же!), что не сразу осознаю, что Артем уже прижимается ко мне, стоит так близко и шепчет в красное ухо слова извинения. Вот только на извинения они не похожи. Скорее, на соблазнение.

Зачем это? Зачем? Разве я вчера?..

И я торможу глупо, в шоке от происходящего. Краснею еще сильнее, упираюсь руками в грудь парня, желая остановить, отворачиваюсь, потому что, мне кажется, что меня хотят поцеловать…

И тут мы приезжаем на первый, раскрываются двери…

И в меня упирается обжигающий черный взгляд Биг Босса.

И, черт! Ситуация настолько ужасно-неоднозначная, и вместе с тем водевильно-мелодраматичная, что я не могу никак среагировать. Мы стоим в провокационной позе, Артем наклонился ко мне близко, его ладонь на моем плече, мои руки упираются ему в грудь… То ли целоваться собрались, то ли бороться.

Темирхан Анварович это моментально схватывает, глаза его не просто темнеют, они в такие страшные черные угли превращаются, куда там всяким супергероям, умеющим пулять лазерами из зрачков!