Нас с Артемом сейчас просто на месте расплавит!

— Э-э-э… Майя, отлично, что я вас застал, — раздается голос откуда-то сбоку, и перед напряженным, готовым к убийству Темирханом вырастает его брат Тимур. Он предупреждающе смотрит на Биг Босса, а затем вытаскивает меня за руку из лифтовой кабины. И держит. Крепко так, чтоб явно не вздумала сбежать. — У меня пара вопросов по вашему резюме…

Артем выходит следом, недоумевающе поглядывая на Биг Босса и ежась от ответного бешеного взгляда.

— Давайте прямо сейчас зайдете ко мне, это конфиденциально… — продолжает Тимур Анварович, насильно удерживая меня рядом с собой и сверля предупреждающим взглядом, — а ваш спутник может пока пойти… Ну, куда он там шел…

Меня оттаскивают чуть в сторону, Артем остается стоять возле площадки лифтов с открытым ртом, а Темирхан, отмерев наконец-то, разворачивается и мощным круизером движется в нашу сторону.

Я перевожу взгляд с приветливого и напряженного оскала Тимура Анваровича, на удивленно раскрытый рот Артема и, помедлив и переборов себя, на каменное, жесткое лицо Темирхана.

И ноги начинают дрожать так сильно, что запросто могу повторить свой излюбленный фокус: шлепнуться, ко всем чертям, в обморок… Ну а что? Заманчиво. Устраниться на время. Пусть сами разбираются.

Их слишком много на одну маленькую меня!

— Темик! — на весь вестибюль раздается знакомый звонкий голос, мгновенно перетягивая внимание на новое действующее лицо нашей идиотской мелодрамы.

Виктория Васильевна, прекрасная и несчастная, быстро идет через холл, в нашу сторону, в глазах ее печаль, слезы и напряжение, губы дрожат от едва сдерживаемых рыданий…

Темирхан оттормаживается, не дойдя до нас с Тимуром каких-то пары метров, смотрит нахмурено на приближающуюся к нему будущую жену.

Тимур, выругавшись едва слышно, отпускает меня и движется четко наперерез Виктории, я выдыхаю и, не тормозя больше, бегу к выходу из здания, покидая сцену дешевого театрального представления.

Все, нафиг! Дальше без меня!

Чем хорош центр Москвы, так это наличием огромного количества разнообразных кафешек. Инстинкт самосохранения тащит меня мимо знакомой пиццерии, где мы сидели с Артемом, чуть дальше, в соседнее здание, в котором на первом этаже притаился какой-то крафтовый бар.

Мне сейчас вообще без разницы, что там продают, главное, сесть, наконец-то, и выдохнуть.

А то ноги не держат, и сердце колотится с такой скоростью, что запросто инфаркт словлю в молодом возрасте.

Внутри крафтового бара… крафтово. Но мне интерьер побоку.

Сажусь к окну, облокачиваюсь на столешницу, сжимаю пальцами ноющие виски. И… вытираю слезы. Неожиданные и от того еще более неудержимые.

Мне дико плохо. Такое ощущение, что все одновременно навалилось и теперь бьет и бьет по голове.

Наверно, так оно и есть…

Неожиданная и от того пугающая ночь с Большим Боссом. По полной программе похмельное утро, и это я еще не хочу думать, зачем Темирхан хотел меня задержать у себя в квартире!

Прекрасный разговор с заказчиком, первым, между прочим, заказчиком на новой работе! Оскорбления и мотание нервов.

Артем с его ненужными ухаживаниями.

И, вишенкой на торте — бешеный взгляд Большого Босса. Хотя, нет.

Вишенка — это Виктория и ее капризное «Темик».

И все это случилось за меньше, чем сутки.

Бурная жизнь у меня началась в столице, настолько бурная, что как бы не утонуть в водовороте-то!

Она его «Темиком» называет. При всех. Это хорошо, что в холле внизу было не особо много народа, но все же… Раз называет, раз после прошлого раза он не запретил… Значит, ему все нравится? Такая вот пошлость и демонстрация их неслужебных отношений нравится. Устраивает.

Это так странно. Это настолько не вяжется у меня в голове с образом Большого Босса, что даже не по себе становится. Неужели… Неужели, я настолько слепая? Так влюбилась?

Уй… Ду-у-у-ра-а-а-а…

Виски болят все сильнее, слезы катятся и катятся, я их поспешно сглатываю, уже не вытирая даже.

Что он делает сейчас?

Наверно, успокаивает свою рыжую красавицу. Слушает ее рассказ о некомпетентных сотрудниках и их грубых начальниках… Только бы Роман не пострадал! Черт, зачем я вообще?.. И его подставила…

И не сделать ничего, главное!

А, может… Может, он ее увел к себе в кабинет и там…

Не думать, не думать, не думать, Майя!

И дышать. Дышать. Дышать.

— Простите… — женский голос кажется знакомым.

Я поднимаю голову и вижу… Вику. Только не ту, Темирхановскую красавицу, а милую девочку-горничную, с которой познакомилась в первый день. Она удивленно распахивает огромные голубые глазки, узнавая, раскрывает рот, но затем, покосившись куда-то в глубь зала, решительно наклоняется ко мне:

— Майя! Что такое? Что-то случилось?

Я отрицательно машу головой, ищу взглядом салфетки, чтоб вытереть залитые слезами щеки.

— Ох… Боже мой… Пойдем-ка! Пойдем, я помогу умыться!

Вика решительно подхватывает меня под локоть, поднимает и тащит куда-то в глубь помещения, к туалетам.

Там я умываюсь холодной водой, смотрю в зеркало на свои красные, в пятнах, щеки и распухший нос… И опять плачу.

— Ну что ты… — Вика обнимает меня, гладит по спине, — ну хватит… Не думай о нем. Он — козел и бабник. Не думай…

Я горестно киваю, соглашаясь. Да, бабник… Насчет козла не уверена, конечно, но вполне вероятно… Спал же со мной, имея невесту в активе… Да, получается козел. И бабник…

— Забудь, — опять говорит Вика, — они все горазды на уши лапши навесить, а мы и слушаем… Тоже, дурочки… — последнее она говорит с таким душераздирающим вздохом, что даже мне, полностью поглощенной собственными мыслями, становится ясно, что тут что-то личное.

Неужели, Темирхан… Неужели, и к ней?..

От одной мысли такой становится не по себе, мурашками продирает по всему телу.

Я отстраняюсь, смотрю на нее пристально.

И замечаю, что глаза-то у Вики тоже на мокром месте!

— Не обращай внимания, — она отводит взгляд, вытирает щеку, — я просто… Он мне тоже, понимаешь, говорил… Но я видела таких миллион раз! Да! Я не поверила, ты не думай! А ты… Ты просто, наверно, впервые столкнулась, да? Это пройдет, Май, поверь мне. Пройдет…

А я смотрю в ее печальные глаза и понимаю, что ничего не понимаю.

О чем она?

Темирхан ей что, что-то обещал? Уговаривал? Это странно, вообще не могу представить его уговаривающим женщину… Он и меня-то… Не уговаривал.